Почему у нас плохо относятся к инвалидам. Отношение к людям с ограниченными возможностями. Какой же путь правильный
Большинство здорового российского общества относятся к инвалидам должным образом и не считают их обузой. Многие из них согласны с тем, что инвалиды способны внести огромный вклад в развитие общества.8Однако почти половина инвалидов по зрению, а также сообщество глухих и слабослышащих считают, что отношение общества к ним однозначно изменилось из-за принятия новых социальных законов и перехода к рынку. В современном российском обществе больше нет каналов занятости, предприятий для глухих и слепых.
Недостатком является недостаток, связанный с нарушением или инвалидностью, который ограничивает или препятствует выполнению роли, которая является нормальной для этого человека. Здесь объясняется, в чем заключается локомоторная инвалидность. Термин «Локомоторная инвалидность» применяется к людям, которые затрудняют передвижение своих конечностей и туловища. Это включает людей с нарушениями, вызванными врожденными дефектами, повреждением головного мозга при рождении или из-за травмы в дальнейшем, нарушениями спинного мозга и травмами.
Практически все опрошенные инвалиды-женщины регулярно стакиваются с грубым отношением в больницах, поликлиниках, в транспорте. Люди раздражаются из медлительности инвалидов, их ограничениях в физических возможностях. Очень часто нарушаются права по отношению к людям с нарушением интеллекта.
По статистике, более грубое отношение претерпевают инвалиды, которые живут в мегаполисах. Маленьких городах отношение к таким людям более сердечное.
Физические недостатки можно разделить на два типа. Нейромоторные нарушения: когда нервная система повреждена или повреждена, способность перемещать тело или конечности будет либо потеряна, либо уменьшена. Скелетные состояния: условия, которые влияют на мышцы, кости, суставы, могут быть сгруппированы под этой головой.
Пылевые банки из колы в небольших магазинах, окрашенные столы у лапши: они напомнили ему о бедности маленького городка Аньхой, его родной провинции, где он начал работать в 13 лет и пробрался в университет, прежде чем переехать в Пекин. Вилли отказался бы поесть в ресторане, если бы нашел отметку на стакане.
Из-за своих физических ограничений инвалиды не очень редко посещают общественные учреждения, культурные места, пользуются транспортом. Отношение общества здоровых людей к инвалидам будто бы исключает их из полноценного общества. Эти люди нередко становятся жертвами манипуляций и дискриминации. Для таких людей нет специально оборудованного транспорта, чтобы выезжать на инвалидной коляске, нет специального подъезда к магазинам, банкам и многим аптекам. А если даже такие и встречаются, то сделаны так, что невозможно переехать бордюры. Что касается инвалидов по зрению, в нашей стране в них практически ничего не сделано. Эти люди вынуждены жить в специальных домах для инвалидов, из-за неприятия их обществом. Уровень занятости для инвалидов практически сведен к нулю. Есть выражение, что инвалидом человека делает не коляска, а окружение. А ведь инвалидов в каждой стране миллионы. И это далеко не одни бабушки и дедушки, очень часто это молодые здоровые люди, которым просто когда-то не повезло. Неужели так сложно помочь этим людям: устроить на работу, помочь перейти через дорогу, поднять на автобус или просто по-доброму улыбнуться. Это ведь просто человеческое отношение, которое не требует особых затрат от общества. Из-за равнодушия общества инвалиды продолжают жить в своем инвалидном мире болезней, с кучей комплексов, депрессий и личных переживаний. Как не печально, но когда инвалиды выходят «в свет», как случилось недавно с группой детей-инвалидов в океанариуме, они сталкиваются с явным отвращением. В начале 2012г. московская школа, где учатся дети-аутисты, обратилась в океанариум с вопросом об организации экскурсии для школьников. Руководство учреждения ответило согласием, после чего в школе было сделано объявление о грядущей поездке, а также собраны группы, сопровождать которые должны были преподаватели и родители. Вскоре один из педагогов в очередной раз позвонила в океанариум, чтобы уточнить даты экскурсий, и обмолвилась, что школьники страдают аутизмом. Сотрудница учреждения, беседовавшая с преподавателем, решила проконсультироваться с директором, после чего школе было отказано в экскурсии.Аргументация начальства звучала следующим образом: «Посетителям не нравится видеть инвалидов, это вызывает у них жалось. Педагогам предложили устроить визит в океанариум в санитарный день, чтобы никто не видел школьников.
В 23 года он старался избавиться от привычек страны, как его акцент. Они были милыми, но обычными провинциальными подростками, в восторге от того, что они в столице. Но Миа, хотя уже 20 лет, все еще жила в Детском доме Лоян, где ее воспитывали с тех пор, как ее родители покинули ее вскоре после рождения. Рожденная с сколиозом, она стояла около 4 футов 6 дюймов, ее спина изогнулась и шла с помощью костылей. Было обычной практикой называть безымянных девочек Данг и мальчиков Го, и поэтому ее зовут Данг Мяомяо, «маленький милый партией».
Миа была умной, сухой и любопытной. Иногда ошибочно принимала ребенка, она носила маленькие, стильные серьги и острую стрижку, чтобы отметить себя как взрослый. Когда мы поднялись по крутой лестнице в Запретном городе вместе, она отказалась от моей руки. Она выиграла несколько провинциальных соревнований как на английском, так и на искусстве.
Идею социальной интеграции инвалидов на словах поддерживает большинство, однако углубленные исследования показывают сложность и неоднозначность отношения здоровых к инвалидам. При измерении социальной дистанции обнаруживается, что здоровье предпочитают такие ситуации общения с инвалидами, которые не требуют тесных контактов или требуют контактов «на равных» (предпочитаются ситуации «инвалид – Ваш сосед по дому», «инвалид - коллега»). Ситуации, требующие более близких контактов, чаще вызывают негативное отношение, ровно, как и ситуации, предполагающие более высокое расположение инвалида на иерархической лестнице. В целом, таким образом, можно констатировать неготовность многих здоровых к тесному контакту с инвалидами, а также к ситуациям, реализующим конституционные права их наравне со всеми. При этом наиболее негативные установки высказывает молодежь. Такой характер установок имеет сложную природу и не является просто выражением чисто негативных установок по отношению к инвалидам. Так, например, здоровые оценивают качество жизни инвалидов значительно ниже (1,62 балла по 5-балльной шкале), чем сами инвалиды (2,74 балла), признавая серьезность имеющихся у них проблем. Здоровые часто считают инвалидов более несчастными, грустными, враждебными, подозрительными, злыми, замкнутыми, то есть признается (и даже, быть может, переоценивается) их «несчастливость». Сложившееся в общественном сознании отношение к инвалидам можно ценить как амбивалентное: с одной стороны, они воспринимаются как отличившиеся в худшую сторону, а с другой – как лишенные многих возможностей, что порождает неприятие и даже враждебность, которое сосуществует с симпатией и сочувствием. Такая амбивалентность дает надежду на улучшение взаимоотношений инвалидов и здоровых, ломку негативных стереотипов. Надо заметить, что подобное отношение к инвалидам не свойственно только нашему обществу. Зарубежные исследователи уже давно отмечали наличие подобных стереотипов, приписывание инвалидам таких черт, как недоброжелательность, завистливость, недоверие к здоровым, недостаток инициативы. Во взаимоотношениях инвалидов и здоровых выявились напряженность, неискренность, желание прекратить контакт и т.д.. Однако тщательная проработка социально-психологических аспектов взаимоотношений инвалидов и здоровых на протяжении многих лет позволила создать и в большей степени реализовать программы по улучшению их взаимоотношений. Необходимо и у нас глубоко изучить эту проблему и создать подобные программы. Эта работа, безусловно, облегчит процесс социальной интеграции. Говоря о социальной интеграции, пропагандируя идею равных прав и возможностей, нельзя не коснуться вопроса о том, как сами инвалиды относятся к повышению степени их участия в жизни общества. На вопрос о том, должны ли инвалиды жить среди здоровых, учиться и работать в тех же структурах, что и здоровые и т.п., или же они должны жить отдельно, обособленно, в специально созданных социальных структурах, среди опрошенных в различных регионах России 65,3% инвалидов выбрали первую альтернативу. При этом обращает на себя внимание активность респондентов, часто сопровождая свои ответы комментариями, что свидетельствует о его актуальности. Среди «противников» идеи интеграции наиболее распространены такие объяснения: «Здоровые люди все равно инвалидов не поймут», «На обычных предприятиях к инвалидам плохо относятся». А вот пояснения сторонников интеграции: «Люди должны быть равны», «Инвалиды такие же люди, как и здоровые», «Жить вместе, чтобы инвалиды и здоровые понимали друг друга», «Надо, чтобы инвалид не отрывался от родного коллектива и не считал себя неполноценным», «В общении со здоровыми инвалиды будут иметь наиболее полное моральное удовлетворение». Как видно из этих комментариев, защищая идеи интеграции, инвалиды опираются не на социально-экономические критерии, не ставят во главу угла улучшение материальных условий, а отдают предпочтение социально-психологическим проблемам, вопросам взаимоотношений со здоровыми людьми.
Миа могла победить любого, кто ее знал. Но для того, чтобы эти шансы означали сражение мимо стены укоренившихся предрассудков и страха. Вилли смог преодолеть свои первые чувства к ней, мотивируя в основном его стремлением «не быть крестьянином», но другие были довольны своим фанатизмом. Несмотря на ее интеллект, она не получила никаких предложений в университете, и ее шансы на занятие были тревожно незначительными. Между тем, цифры, опубликованные в китайских государственных СМИ в прошлом году, показывают, что только четверть людей с ограниченными возможностями могут найти любую форму работы.
В истории отношение общества к людям с нарушениями развития было неодинаковым. В средневековье господствовало представление о физических дефектах как наказании за грехи или знаке причастности к злым духам. Это отношение часто вело к тому, что людей с физическими недостатками избегали и боялись, или расценивали инвалидов как "больных", причем наиболее приемлемым образом жизни больных были их заточение, изоляция, а не участие в работе и нормальной жизни общества. Вместе с тем, те или иные формы социальной помощи, защиты и заботы существовали во все времена и у всех народов, отражаясь в верованиях, мировоззрении или идеологии.
Фото предоставлено автором. Но, несмотря на высокие опасения закона, китайские города мало уступают инвалидам. Как засвидетельствовал социолог Юй Цзяньжун, поднятые тропы для слепых часто приводят в тупики, столбики, деревья или открытые ямы, или же спирально декоративно, но вводят в заблуждение.
Доступ для инвалидных колясок не существует, особенно за пределами Пекина или Шанхая, и собакам-поводырям фактически запрещается большинство общественных мест, несмотря на неоднократные обещания властей о полном доступе. «Мы никогда не покидаем объект», - сказал мне 55-летний Ян Вэньцзи. Мы сидели в конкретном павильоне недалеко от больницы в Таншане, вместе с двумя другими, оставленными не в состоянии пройтись по землетрясению. Тяжелые колеса кресла Ян Вэньцзи смяли осенью как он указал на серые здания больницы, где он провел десятилетия. Куда мы можем пойти?
Однако, в рамках социальной политики идея социальной интеграции инвалидов начала широко реализовываться только в двадцатом столетии и прежде всего, через защиту равных с другими прав для отдельных слоев общества. Инвалиды оказались последними в ряду тех, кто обрел на Западе равные со всеми права. Общество не сразу осознало, что нет смысла в демократии, если существует социальная изоляция инвалидов. Этому осознанию способствовали общественные движения, выступления ученых и активистов из числа инвалидов.
Нигде в городе нельзя добраться на инвалидной коляске. И все наши деньги благосостояния в любом случае принимаются врачами. Рампы спешно устанавливались в гостиницах и стадионах. Благими намерениями руководство напомнило добровольцам не смотреть, и что люди с физическими недостатками были «часто психически здоровыми». Между тем, нищие, в том числе инвалиды, были очищены на улице в течение продолжительного периода времени, а полиция не желала, чтобы лицо столицы было повреждено.
Амбициозные обещания правительства остаются невыполненными по всей стране. Закон гласит, что дети с особыми потребностями имеют право на надлежащее школьное образование, но нет никаких средств для финансирования. Местные власти регулярно отворачивают детей, говоря им, чтобы они отправились на «специальные объекты» в другом месте, которых не существует, или которые далеко от финансового или географического охвата их родителей. И поскольку фонды социального обеспечения часто украдены, доставляются до конца или недоступны для доступа - благодаря византийским видам системы регулирования страны, которая ограничивает помощь провинции или даже деревне рождения, только около 15 процентов получают финансирование.
Целая волна исследований об условиях и последствиях заболеваний, о функционировании мозга прошла на Западе в период после первой мировой войны. Благодаря новому знанию изменилось отношение общества к инвалидам, укорененное ранее в непонимании и невежестве. Произошли изменения и в социальной политике, заключающиеся, прежде всего в создании системы услуг. Определенный шаг в признании прав и достоинства инвалидов просматривается еще и в том факте, что на пост президента США был выбран Франклин Рузвельт, обе ноги которого были парализованы. Ветераны второй мировой войны, ставшие инвалидами в результате ранений, также способствовали популяризации идеи человеческого достоинства, и многие двери открылись тем, кто раньше находился в изоляции.
Закрытые от зрелища или звука, в ловушке страха, недоедания и пренебрежения, эти дети остаются стонами, как животные. В сельской местности дети-инвалиды намного хуже. Часто они заключены внутри дома и держатся подальше от внешних глаз. Иногда они цепляются за предотвращение побега или ослабляют давление на родителей или дедушек и бабушек, которые уже борются за нищету и стыд.
Чаще всего эти дети ограничены родителями, у которых просто нет выбора; без общественной или государственной помощи, а также с детскими похищениями и злоупотреблениями, родители блокируют детей просто для их защиты. В Китае существуют законы о детском благосостоянии, но их редко применяют, поскольку нет никаких профессиональных или финансовых интересов для «социальных работников» или полиции: нет ежемесячного подсчета детей для спасения, в отличие от существующих квот плодов для пресечения, проституток арестовать или просителей, чтобы они не смогли добраться до столицы.
В 1950-60 годы, возникнув в Швеции, в странах Запада распространяется подход нормализации в социальной политике по отношению к инвалидам. Возможности для самостоятельного проживания постоянно увеличиваются. В большинстве современных жилищных проектов представлены так называемые групповые дома, где жильцы имеют общие расходы на питание, транспорт и дежурную помощь. Такие дома появились на Западе уже с начала 1970-х годов, вытеснив дома-интернаты для инвалидов.
Дети-инвалиды становятся жертвами неустойчивой системы приюта в стране: Джон Гишак, бывший менеджер программ китайских программ по спасению детей, говорит, что «95 процентов китайских сирот имеют особые потребности». Однако не только дети-инвалиды подвергаются насилию. Некоторые из них были приняты организациями, которые хотели ухаживать за умственно отсталыми, а затем продавались за сотни миль.
В-третьих, пропасть между законом и практикой проистекает из институциональных проблем, которые затрагивают каждый аспект правительства в Китае. Первоначально Китайская Народная Республика едва интересовала инвалидов, за исключением нескольких изолированных организаций, занимающихся конкретными условиями, такими как слепота.
Примерно с конца 1960-х - начала 1970-х гг. в США, Швеции и некоторых других развитых странах правительства под влиянием общественных движений инвалидов и проведенных исследований начали проводить в стране политику «деинституциализации». Речь шла о том, чтобы люди, содержавшиеся до того в закрытых учреждениях-институциях (интернатах, колониях, психиатрических госпиталях, детских домах), могли жить, получать лечение, проходить реабилитационные, коррекционные и образовательные программы в более мягких условиях. Такие условия могли представить приемные семьи, диспансеры, службы социально-психологической поддержки, добровольческие программы помощи и так называемые групповые дома (малокомплектные интернаты на 8-10 человек, включая небольшой персонал). В основе идеи групповых домов находилось гуманистическое убеждение, что люди с умственной отсталостью могут достаточно самостоятельно жить в общине, быть включенными в социальный мир.
Сегодня ему одновременно поручено защищать людей с ограниченными возможностями и оказывать им государственную помощь. Они просто думают, что инвалиды всегда просят денег. Согласно национальным нормам, 5 процентов сотрудников в крупных предприятиях должны быть отключены, или же предприятие сталкивается с штрафом. Тем не менее страшная нехватка этих денег пробилась к людям с ограниченными возможностями.
Но институциональный сбой является нормальным в Китае, особенно в сфере социального обеспечения и здравоохранения, в двух областях, которые оказывают наибольшее влияние на людей с ограниченными возможностями. Под этими институциональными факторами и столь же важными являются слои культурного предрассудков. Принять теперь строго соблюдаемые требования для использования инвалидов.
В то время утверждались принципы защиты прав клиента и уважения человеческого достоинства, согласно которым людям следует жить и получать необходимые услуги (медицинские, образовательные, социальные) в наименее ограничивающем окружении. Ведь ни для кого не секрет, что у 10 детей, большую часть времени проводящих в интернате, отсутствует личный опыт интимных, близких, человеческих отношений. Некоторые дети привыкают к тому, что к ним относятся как к беспомощным и неспособным, и демонстрируют соответствующие модели поведения, чтобы снизить уровень требований, предъявляемых к ним. Одним из важных понятий процесса деинституциализации было «достоинство риска» - предположение, что те, кто высвобождается из-под строгой опеки, должны иметь право делать все, что и остальные люди, в том числе и случайные ошибки. Частично опыт взросления приобретается тогда, когда мы учимся на своих ошибках. На практике это право редко дается тем, у кого есть умственная отсталость. Наблюдения привели к заключению, что профессиональные работники, ухаживающие и работающие с этими людьми, сознательно или неосознанно относились к ним так, как будто те нуждались в постоянной защите от причуд системы социального обеспечения, от жестокости «нормального» мира, от их собственных «нехороших импульсов». Люди с умственной отсталостью считаются очень сильно зависимыми от окружающих, и многие окружающие, особенно родственники, относятся к ним, как к детям. Однако в своих беседах с исследователями они рассказывали о своем недовольстве в связи с тем, что их не воспринимают как взрослых. Выводы ученых убеждают, что с людьми возможно и даже нужно вести открытые диалоги, начиная их с особым терпением и участием, желанием понять тот реальный контекст, в котором люди с умственной отсталостью проживают свою жизнь.
Людям неудобно с инвалидами. Если бы они увидели, что мы отключили официанток, они не придут '. Ряд оправданий предлагается за несоблюдение, часто маскируя предрассудки как практичность. У меня нет проблем с ними, но людям неудобно с инвалидами. Если бы они увидели, что мы отключили официанток, они не придут. Это было бы слишком тяжело для них, - сказал мне менеджер популярной столовой в Таншане.
Исследования китайских студентов и американцев из китайских семей демонстрируют сильные скрытые предубеждения против инвалидов, особенно с умственными недостатками. Такие чувства не уникальны для Китая. Каждое общество имеет давние предрассудки в отношении инвалидов. В грузинской Англии, ведущий слепого в канаву или пинающий костыль от калеки, считалось отличной шуткой. Продолжающийся популярный ужас инвалидности сегодня указывает на сильную власть китайских традиций, которые объединяют биологию и мораль.
Современная эпоха устанавливает социальную справедливость и равноправие в качестве нравственных основ общества. Принципы уважения человеческого достоинства независимо от состояния физического и психического здоровья, возраста, пола, вероисповедания и социального положения включают соблюдение прав человека, включая право на медицинское обслуживание, образование и труд.
Одним из самых сильных из них является патриархальное конфуцианское понятие о важности родословной. Конфуцианство видит тело, особенно, если мужчина, как часть цепочки преемственности, тянется к предкам индивидуума и направляется к своим потомкам. В этом видении искалеченное или искаженное тело является извращением, которое часто приписывается моральным или духовным недостаткам родителей, особенно матерей, которых обвиняют в их неспособности следовать медицинским суевериям, таких как послеродовое заключение или недопущение определенных во время беременности.
