Побои в пользу государства. Как работает закон о декриминализации семейного насилия в России. Развернулся и ушел. Какие документы нужны для суда по домашнему насилию
В России вступил в силу закон, отменяющий уголовную ответственность за побои в семье, совершенные впервые. Противники закона ожидают, что число жертв домашнего насилия вырастет, так как принятый закон «развязал руки» дебоширам.
Госдума России в конце января приняла закон о декриминализации домашнего насилия, который вступил в силу после подписания его 7 февраля президентом РФ Владимиром Путиным. Теперь за побои в отношении близких родственников, совершенные впервые, вместо уголовного преследования полагается административное наказание в виде штрафа до 30 тысяч рублей, ареста до 15 суток или 120 часов исправительных работ. Уголовная ответственность наступает, если нарушение будет совершено повторно в течение года. В первые два дня после вступления в силу закона в одном из российских городов-миллионников, где велись наблюдения, число обращений в полицию выросло в 2,5 раза.
Зачем декриминализировали
Законопроект вносили депутаты из партии «Единая Россия». Раньше побои в семье наказывались более строго — лишением свободы на срок до двух лет — чем побои при некоторых других обстоятельствах. Теперь депутаты решили устранить дисбаланс.
«Уголовная ответственность за побои в семье противоречит основным юридическим принципам. Если мать-одиночка обнаружит у сына в тумбочке наркотики, и даст ему затрещину, она по этому закону действующему становится уголовницей, а чужой дядя, поставивший ему фингал на улице, — нет, — цитировало первого зампреда «Единой России» Андрея Исаева радио «Эхо Москвы».
Идею декриминализации поддержал и Верховный суд России. «Заместитель председателя Верховного суда Владимир Давыдов не скрывает, что декриминализация в том числе и побоев позволит значительно «разгрузить» суды. Я считаю, что декриминализировать что-либо нужно исключительно исходя из состояния преступности в стране, а не из желания разгрузить то или иное ведомство», — возмутился Александр Кошкин, юрист Фонда поддержки пострадавших от преступлений.
Контекст
Насилие - это не по-мужски
Die Welt 30.01.2017Насилие без вреда для здоровья
Die Welt 27.01.2017Женщины ищут защиты от насилия
El Confidencial 26.01.2017 В результате за закон о декриминализации голосовали 380 депутатов, против — 3. Среди последних — писатель Сергей Шаргунов, известный своими консервативными взглядами.«Закон оставляет весьма странное впечатление. Некоторые утверждают, что иначе ювенальная юстиция станет изымать ребенка из семьи «за шлепок». Но никакого закона "о шлепках" никогда не было. Речь о реальных побоях. Со следами. Их нужно доказать, зафиксировать, потом уже возбуждали дело. Чтобы обратиться в полицию по поводу побоев, обычно нужна серьезная причина. До 90% таких заявлений и так забирают обратно. Не было никаких оснований пересматривать прежние правила, ведь сколькие женщины и дети страдают от домашних садюг… Второго обращения может не случиться», — написал Шаргунов в своем аккаунте в Facebook.
Несмотря на то, что в Госдуме против принятия этого закона проголосовали только три депутата, противников у него было много. Еще на стадии рассмотрения законопроект вызвал серьезный общественный резонанс в СМИ. Против закона выступали многие правозащитники, общественные активисты, журналисты.
Ошибочный закон
Юрист и руководитель проекта «Насилию.Нет» Анна Ривина считает принятый закон ошибкой, так как статья, которая была в законе, брала на себя превентивную задачу, то есть предотвращала более тяжкие преступления. Она прогнозирует, что теперь число женщин, пострадавших от домашнего насилия, вырастет.
Аналогичной позиции придерживается и мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман. Спустя два дня после вступления в силу закона о декриминализации чиновник написал на своей страничке в соцсети, что если раньше полиция Екатеринбурга выезжала на бытовые конфликты и семейное насилие 120-130 раз в сутки, то сразу после принятия закона количество вызовов увеличилось до 300-350 в сутки.
«То есть, декриминализацию по статьям 116 и 117 УК РФ (побои и истязания) восприняли так: Было нельзя, а стало можно! Те, кто работает с этим "на земле", прогнозируют увеличение количества случаев и утяжеление последствий», — отметил Евгений Ройзман.
При этом январский опрос ВЦИОМ, посвященный декриминализации побоев в семье, показал, что россияне в большинстве своем осуждают семейное насилие, но поддерживают инициативу смягчить наказание за первый случай нанесения побоев. Идея смягчения наказания нашла поддержку у 59% опрошенных, и лишь 33% респондентов высказались против такого подхода. Более того, многие из принявших участие в опросе полагают, что эта мера приведет к снижению числа семейных побоев.
По официальной статистике МВД, в 2015 году число преступлений, сопряженных с насильственными действиями в отношении члена семьи, составило порядка 50 тысяч. Абсолютное большинство жертв — женщины. Причем эта цифра отражает только число обратившихся в полицию. «Как правило, около 30% случаев семейного насилия попадают в статистику МВД. Из них только одна десятая становится основанием для возбуждения уголовного дела. И только 3-7% таких дел доходят до суда», — пояснила Ривина.
Противники закона указывают на то, что если нарушителя обяжут заплатить штраф, то выплачиваться он, скорее всего, будет из семейного бюджета, а не за счет обидчика. А если это будет арест, то по возвращении это будет разъяренный человек, не ограниченный никакими механизмами.
Нужен отдельный закон против домашнего насилия
Активисты, включая независимый благотворительный Центр помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры», Центр по предотвращению насилия «Анна», а также адвокатов, среди которых Алена Попова, Анна Ривина, Мари Давтян, уже несколько лет добиваются принятия специального закона против домашнего насилия. Они подали более 10 законопроектов в Госдуму, но безрезультатно. Последний раз попытка была сделана в 2015 году, но снова законопроект был проигнорирован. Теперь юристы и организации готовят новый документ.
«В январе этого года, когда депутаты рассматривали законопроект о декриминализации, мы обратились с просьбой к председателю Совета федерации Валентине Матвиенко заморозить документ до принятия специального закона о домашнем насилии, но нас не услышали», — рассказала Ривина.
Такой закон работает более чем в 140 странах мира, включая такие постсоветские страны, как Казахстан, Украина, Беларусь, Молдова и Кыргызстан, но в России его принимать не спешат. При этом в стране каждые 20 минут от домашнего насилия страдает одна женщина, сообщается в докладе Министерства труда и социальной защиты РФ.
«Я больше десяти лет прожила в браке с мужем, у нас двое детей. Последние несколько лет семейной жизни стали для меня адом, — рассказала 35-летняя жительница Владивостока Анна. — Муж подсел на наркотики. […] У него начались жуткие психологические проблемы, […] и в моменты таких приступов он держал под прицелом ружья меня и моих родителей, врывался в квартиры к соседям с угрозами. Я никуда не могла от него спрятаться. И кроме как к полиции обратиться за помощью некуда, нет никаких государственных институтов ни для женщин, страдающих от домашнего насилия, ни для наркоманов, где бы их можно было лечить насильно. Я несколько раз писала заявления в полицию, но мужа там держали несколько часов и отпускали. И как ни ужасно это звучит, но моим спасением стала смерть другого человека. Мой муж подрался с приятелем, который скончался от его побоев, и в итоге мужу дали 9 лет за убийство. Только тогда я вздохнула спокойно».
Эксперты приводят в пример опыт Белоруссии, где действует закон о домашнем насилии. Если в семье происходит насилие, то агрессора изолируют, а на пострадавшую выписывается охранный ордер, ей стараются обеспечить охрану жизни и здоровья. Для нарушителей есть различные реабилитационные программы, после прохождения которых они меняют свое поведение.
«Специальный закон [против домашнего насилия] нужен не для того, чтобы засадить как можно больше людей, а для того, чтобы насилие не было нормой жизни», — объяснила Ривина, подчеркивая, что ключевой момент закона заключается в том, что каждый человек имеет право чувствовать себя в безопасности и в плане жизни, и в плане здоровья. А в российском контексте, отмечает юрист, смелые женщины зачастую те, кто просто умудряется выйти из таких отношений и уйти от агрессора. При этом они после ухода преследуются, у них отбирают детей, им поджигают дома, избивают бывших тещ. И в итоге такие женщины, защищая свою жизнь, порой оказываются в тюрьме, по статьям об умышленном причинении вреда здоровью или умышленном убийстве, хотя они много раз просили у государства помощи, а государство игнорировало их.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Год назад в России декриминализировали побои в семье. Если муж без видимых последствий - без сотрясений и переломов - избил жену (или жена - мужа; или кто-то из родителей - ребенка), агрессору грозит не уголовное дело, а административный штраф или 15 суток ареста. Бывший прокурор, действующий участковый, юристы, правозащитники и пострадавшая от домашнего насилия рассказывают, как декриминализация побоев изменила жизнь семейных насильников, их жертв и уголовно-административную статистику.
Этот материал написан Еленой Шмараевой для Coda Story - партнера редакции сайт.
Закон о домашнем насилии год спустя: что пошло не так
В декабре 2017 года социологи Института проблем правоприменения при Европейском университете, ссылаясь на статистику Судебного департамента при Верховном суде, пришли к выводу : административный кодекс работает эффективнее уголовного по делам о домашнем насилии. К ответственности только за первые полгода действия статьи 6.1.1 КоАП (побои) привлекли 51 689 человек - это примерно в четыре раза больше, чем осуждали в год по статье 116 Уголовного кодекса (побои) до ее изменения в феврале 2017 года.
Год назад, когда закон активно обсуждали, фокус дискуссии был совсем иным: противники декриминализации говорили, что перевод ответственности из Уголовного кодекса в административный развяжет руки даже тем, кого сейчас уголовная ответственность все-таки сдерживает. Их оппоненты тоже концентрировались не на вопросе более эффективного привлечения к ответственности, а говорили о «традиционных семейных ценностях», которые подрывает наказание за шлепок или пощечину. «Синяки заживут», - цитировал РБК депутата Ольгу Баталину.
В этих спорах почти неслышно звучали голоса тех, кто говорил , что цель принятия закона - упростить привлечение к ответственности семейных дебоширов, а не позволить им избежать наказания: мол, добиться возбуждения уголовного дела о побоях тяжело, довести его до суда - еще сложнее, а с «административками» таких проблем не будет.
И вот спустя год статистика демонстрирует, что количество доведенных до суда дел, пусть и не уголовных, а административных - растет. По данным судебного департамента при Верховном суде, только с февраля по июнь 2017 года судьи вынесли решений о штрафах по статье 6.1.1 КоАП на 200 миллионов рублей. В полиции больше не отговаривают от написания заявления о побоях, пишут авторы исследования Института проблем правоприменения, а судам стало проще выносить решения - ведь административный протокол сам по себе является доказательством по делу.
«В первые месяцы после принятия закона женщины, обращаясь в полицию, слышали: “Вы что, не знаете, что за это теперь только штраф? Что вы от нас хотите, зачем сюда пришли?”», - практика адвоката Мари Давтян, которая помогает пострадавшим от домашнего насилия, не сходится с выводами социологов.
По словам Давтян, отказать в возбуждении административного дела проще формально: можно просто никак не мотивировать это решение.
«Административное производство, безусловно, быстрее уголовного. Но если полицейский не захочет составить протокол, то обжаловать это не получится, нужно возбуждать против этого конкретного полицейского отдельное гражданское производство. Бездействие по уголовному делу можно было обжаловать в суде за пять дней», - говорит она.
У вологжанки Светланы Зиновьевой трое детей, четыре переезда за последние два года и больше 50 эпизодов в уголовном деле против бывшего мужа. Дело по ее заявлению возбудили в январе 2017 года, за месяц до декриминализации, и не передали в суд до сих пор. Впрочем, расследуется оно по более тяжким статьям, чем побои: речь идет об истязании (статья 117 УК) и угрозе убийством (статья 119) - так следственные органы квалифицировали то, что бывший муж на глазах у маленьких детей душил Светлану, пока она не потеряла сознание. Старшего сына-первоклассника он увел с собой и сказал ему, что мама умерла.
Еще одно дело против «бывшего», как называет Зиновьева отца своих детей, она пыталась возбудить в марте 2017 года, когда он напал с газовым баллончиком на родителей Светланы, вместе с которыми был его старший сын. Так отец не в первый раз пытался отобрать ребенка. В процессе мужчина сломал руку пожилой матери Светланы.
«Мы пытались добиться, чтобы за перелом завели дело. Полицейские написали, что для уголовного дела нет состава, потому что у него не было умысла ей сломать руку, просто случайно так вышло. Ничего, что человек четыре месяца в гипсе, - рассказывает Зиновьева. - Даже административку по 6.1.1 отказались заводить - не было умысла.
Бывший после этого отказного писал мне смски: “Ха-ха-ха”.
В конце концов признали, что по детям были основания привлечь его по статье 5.35 (КоАП, ненадлежащее исполнение родительских обязанностей - прим.) за этот газ и за то, что тащил сына за ногу по льду. Но сроки уже вышли, и его так и не привлекли».
«Заявления как не принимали, так и не принимают. Раньше сложно было добиться выдачи на руки талона КУСП (талон уведомления с номером регистрации в книге учета сообщений о происшествиях), какого-то движения по делу, приходилось обжаловать в суде бездействие полиции. Но и сейчас то же самое - женщины узнают, что отказано в возбуждении административного производства. И дальше в законодательстве отсутствует единый порядок обжалования отказа в административном расследовании. Получается, что сделать с этим ничего нельзя», - констатирует юрист Галина Ибрянова.
Она сотрудничает с Кризисным центром для женщин ИНГО в Санкт-Петербурге и говорит, что обращений в 2017 году стало больше, а последствия побоев зачастую тяжелее. Ибрянова связывает это с декриминализацией:
«Обидчик осознает, что ему ничего не будет. Из-за этого участились именно жестокие ситуации, агрессор заходит далеко, потому что его ничто не останавливает. Угроза судимости все-таки многих сдерживала: из-за проблем с работой возможных, с кредитами, еще с чем-то. А сейчас это воспринимается как еще один штраф за неправильную парковку».
Следствие ведет участковый
«Чтобы составить протокол по 6.1.1, нужно собирать все те же самые материалы, что и по уголовному делу, проводить экспертизу. В Москве ее проводят только в одном месте […]. Так что нет никакой разницы, проще не стало», - рассказывает участковый уполномоченный полиции одного из районов на западе Москвы.
Помимо экспертизы полученных травм необходимо опросить пострадавшего, нападавшего и возможных свидетелей. Никаких подписок о невыезде и тем более изоляции агрессора административным кодексом не предусмотрено. Процедура сбора доказательств называется административным расследованием, на нее уходит около двух-трех недель. Уголовные дела о побоях расследовались месяцами.
Но дело тут не в том, что административное расследование - это как-то очень просто, а в том, что существует порочная практика затягивания сроков расследования уголовных дел. Так считает бывший прокурор, а сейчас юрист «Руси сидящей» Алексей Федяров. В 2000-е годы он работал в Чувашии, был заместителем прокурора Новочебоксарска и занимался как раз надзором за действиями участковых милиционеров.
«Сроки следствия покатились в сторону увеличения дико, когда у прокуратуры забрали надзор за сроками следствия, - объясняет Федяров. - По делам о семейных побоях должно быть двадцать дней от возбуждения дела до передачи в суд, больше не нужно».
В суде административное дело отличается от уголовного тем, что административный протокол, составленный участковым, сам по себе является доказательством. Кроме того, затягивать процесс не получится: если правонарушитель не явился, суд может рассмотреть дело и вынести решение заочно. «К административному процессу так относятся: подумаешь, административка, рассмотрим без обвиняемых и потерпевших, вынесем решение», - говорит Федяров.
С тех пор, как побои в семье оказались статьей КоАП, рассматривать такие дела стали не мировые суды, а районные. «Суды нормально рассматривают, если нормально провести расследование», - уклоняется от ответа на вопрос о возвратах административных дел участковый. По статистике судебного департамента, за первое полугодие 2017 года суды вернули полицейским на доработку каждое седьмое административное дело.
«Много раз за этот год мы сталкивались с ситуацией, когда принимали заявление, возбуждались административные дела - но по сути административное расследование не проводилось. Например, полицейский собирал все документы, но не отправлял потерпевшего на освидетельствование - и все, человек избегал наказания. Суд прекращает такое дело. Или вот еще нарушение: такие дела должен рассматривать районный суд, а материалы направляли в мировой. И он даже выносил постановление! Но это однозначно основание для обжалования решения, что и делал обидчик - и избегал наказания», - рассказывает юрист ИНГО Галина Ибрянова.
По словам участкового, в месяц он и его коллеги по району составляют два-три протокола о побоях.
«Не всегда, кстати, женщины пострадавшие. С легкими-то травмами, по административке, это скорее мужчины. Сами редко приходят, но из травмпунктов нам звонят: мужчина пришел с побоями, спрашивают, откуда, и сообщают нам, что вот, домашнее насилие», - рассказывает полицейский.
По всем составленным в 2017 году на его участке и участках его коллег протоколам по статье 6.1.1 суды вынесли решения о штрафах.
«Лучше только для казны»
Штраф - самый распространенный вид наказания за побои и в масштабах страны. Из 51 689 человек, признанных виновными в нанесении побоев, 6 794 присудили обязательные работы - они должны будут подметать улицы, красить скамейки или убирать снег в свободное от основной работы или учебы время. Еще 4 395 человек были арестованы на срок до 15 суток.
Оштрафовали 40 477 человек. Общая сумма - почти 220 млн рублей, то есть средний штраф - 5 419 рублей.
«Особенность административного производства в том, что правонарушитель уведомлен, но может не приходить. Встает вопрос: где его потом ловить, если приговорить к аресту. Поэтому суду проще оштрафовать», - поясняет логику судебных решений Мари Давтян.
«Я разговаривала с участковыми во Владимирской области, они говорят, что женщины стали меньше заявлений подавать, потому что знают: за это будет штраф, который надо будет платить из семейного бюджета. А для провинции пять тысяч это серьезные деньги», - говорит директор женского кризисного центра «Китеж» Алена Садикова.
Центр, где работает Садикова, предоставляет временное убежище женщинам и детям, пострадавшим от семейного насилия.
«Эффект не в том, что жертвы стали лучше защищены, а в том, что стало больше обращений, больше дел - это лучше, наверное, только для казны», - заключает Садикова.
Проблему общего бюджета насильника и жертвы признал и глава МВД России Владимир Колокольцев, отдельно подчеркнув, что доля арестов и обязательных работ по таким делам «незначительная».
«Но вообще цель не в том, чтобы как можно больше людей лишить свободы, - напоминает Мари Давтян. - Когда наказание было уголовным, выбор тоже был небольшой: суд мог приговорить к обязательным работам, к исправительным работам и к условному сроку. Кажется, что условное наказание это не наказание, но оно удерживало от рецидива - потому что снова избив, можно было получить уже реальный срок. Дело же не в том, насколько сильно мы можем дать по голове за совершение преступления. А в том, насколько эффективно можем удержать от нового преступления, защитить жертву от нового нападения».
Помимо статистики рассмотренных судами дел по тем или иным статьям УК, МВД ведет статистику «преступлений, сопряженных с насильственными действиями, в отношения члена семьи», ее данные опубликованы Росстатом. Речь идет о зарегистрированных полицией случаях побоев, истязаний, нанесения тяжких и средней тяжести повреждений. Начиная с 2012 года количество таких преступлений росло на 5–10 тысяч случаев в год: в 2012 году - более 32 тысяч преступлений, в 2014 году - почти 42 тысячи, в 2016 году - более 64 тысяч.
За первые шесть месяцев 2017 года полиция зарегистрировала 18 830 таких преступлений. Если показатели второго полугодия будут сравнимы с первым, то статистику МВД закон о декриминализации, несомненно, улучшил.
Бить не чаще раза в год
«Единичны случаи, когда пострадавшая сразу идет в полицию. Когда это случается в первый раз, женщина думает: он же хороший, просто что-то случилось, ну или я что-то сделала не так. Тем более он потом начинает в ногах валяться, цветы дарить, шубы. До следующего случая может год пройти», - говорит Алена Садикова.
«Для моих клиенток жизнь после декриминализации стала еще сложнее, - говорит юрист Галина Ибрянова. - Потому что на нет свели возможность возбудить уголовное дело по статье 117 - истязание, то есть систематические побои. Раньше достаточно было двух фактов обращения - неважно, был ли отказ в возбуждении дела, забирала ли пострадавшая заявление. Второй раз - и можно было заводить дело об истязании».
Теперь, когда первый случай побоев квалифицируется как административное правонарушение, второй может стать уже уголовным делом - для этого есть статья 116.1 УК. Правда, через год после вынесения судебного решения по административному делу истекает срок наложения наказания - и «административка» «сгорает», а домашний агрессор считается не привлекавшимся к ответственности.
Но даже если сроки не нарушены и есть возможность возбудить уголовное дело, то оно будет делом частного обвинения, напоминает Галина Ибрянова: «Женщина должна собирать все доказательства и представлять себя сама. И в этом главное или заблуждение, или сознательное притворство тех, кто говорит, что на первый раз административное, но зато на второй-то - уголовное наказание.
Вероятность этого уголовного наказания стремится к нулю, если женщина сама не обладает какой-то правовой грамотностью или не обратилась вовремя к юристам, к психологам, к медикам».
О необходимости привлекать домашних агрессоров по статье за истязание, чтобы избежать более тяжких последствий в будущем, говорит и бывший прокурор Алексей Федяров:
«Когда я работал в Новочебоксарске, мы создали базу, когда каждое обращение женщины фиксировалось - независимо от того, отказывалась она потом от заявления или нет. Один раз обратилась, второй раз обратилась. Когда она третий раз приходила, мы видели, что это система, и возбуждали уголовное дело по статье 117 - истязание. Систематические издевательства уже, значит, пытки, глумление. Потому что за истязаниями уже убийство идет. Сколько у нас убийств, посмотрите, в семье случается».
«Сейчас есть только статистика палочная, мониторинга никакого нет, - продолжает Федяров. - Если побил одну девушку, а потом стал встречаться с другой и побил другую - это другая потерпевшая, другое дело, не считается повторным, никто не отслеживает это».
Юристы и правозащитники сходятся на том, что эффективной была бы такая мера преследования - неважно, уголовного или административного - при которой жертву можно было бы оградить от насильника, а насильника - удержать от рецидива. Охранные ордера, которые запрещают приближаться к жертве и действуют в течение определенного срока, были предложены в законопроекте «О профилактике семейно-бытового насилия», внесенном в Госдуму в сентябре 2016 года. Такой ордер позволил бы, например, обязать съехать из общей квартиры на время расследования агрессора-мужа, а не пострадавшую от побоев женщину с тремя детьми. Или позволил бы запретить на время следствия встречи с детьми родителю, обвиняемому в их избиении.
В январе 2018 года об охранном ордере вновь заговорили : такой законопроект готовят в рабочей группе в Государственной думе. Перспективы проекта, впрочем, неясны.
Законопроект, которым предлагается декриминализировать побои в отношении родственников, прошел третье чтение. Совфед рассмотрит эти поправки в УК в начале февраля.
Авторы документа утверждают, что он необходим для однозначного толкования положений ст. 116 УК (побои) после ее частичной декриминализации в июле прошлого года. Тогда был принят закон № 323-ФЗ, которым состав ч. 1 указанной статьи был переведен в КоАП, и побои, причиненные впервые, стали правонарушением, а не уголовно наказуемым деянием. Законопроект предполагает дальнейшую "модернизацию" ст. 116 УК путем перевода в число административных правонарушений и "побои в отношении близких лиц" (см. " ").
Сенатор Елена Мизулина, принимавшая участие в разработке законопроекта, в ответ на критику в его адрес уточнила, что предложенные поправки "не снижают уровень защиты детей и семей от насилия", а наоборот, "позволят восстановить справедливость, оградить семьи от необоснованного вторжения во внутренние дела детей, восстановить доверие родительской общественности к власти". Ее соавтор Ольга Баталина говорит, что есть некий дисбаланс в том, что побои "на улице" являются правонарушением, а внутри семьи - преступлением (см. " "). Во время рассмотрения проекта во втором чтении она добавила, что родители не должны признаваться более опасными для ребенка, чем посторонние люди "с улицы", как можно толковать действующую редакцию статьи (см. " ").
Глава фракции КПРФ Владимир Жириновский отметил, что "вмешательство в дела семьи не должно происходить через суды", и объяснил, что он и его однопартийцы поддерживают проект, чтобы "сохранить семьи". Единоросс Андрей Исаев отметил, что в УК сохраняется уголовная ответственность за любое насилие против личности, а также уточнил, что речи о том, чтобы "вешать медаль на грудь родителю, который дал ребенку затрещину", не идет, поскольку административное наказание за насилие в семье тоже серьезное. Он добавил, что недопустимо "за шлепок ребенку" наказывать родителей сроком до двух лет, разлучая семьи. Также парламентарий уточнил, что в прошлом ЕР не поддержала законопроект "по ошибке", которую сегодня признает и исправляет. Коммунист Юрий Синельщиков отметил, что КПРФ поправки в ст. 116 УК не поддерживает, поскольку нарушение телесной неприкосновенности в отношении личности недопустимо. Он считает, что это развяжет руки "домашним тиранам" и увеличит количество убийств в быту, поскольку уголовная ответственность за повторное нанесение побоев близким допускается лишь в рамках частного обвинения, а не всякая жена или мать пойдет жаловаться на мужа, избивающего ее или детей.
Ирина (имя изменено) смотрит на меня взглядом таким усталым и затравленным, словно она только что очнулась от кошмарного сна.
«Родственники в Риге, но уехать я не могу — дочь не выпустят без разрешения ее отца».
Пятилетняя Катя вываливает на пол разноцветные рельсы, строит железную дорогу. Муж — тот, чье разрешение так необходимо, — избивал Ирину на глазах у ребенка, обещал убить обеих. В декабре 2016 года она оставила дом в Березниках. С дочерью на руках Ирина бежала в никуда, босыми ногами по снегу. Это не метафора.
Семь лет супружества превратили жизнь Ирины в ад. Она ни разу не писала на мужа заявлений в полицию — боялась, что убьет. Уехав в Москву, она сменила номер телефона и нашла работу. Сейчас Ирина с дочерью живет в кризисном центре «Китеж». Здесь ей помогли подать на развод и отчуждение отцовских прав.
«Мне ничего не надо от него, я просто хочу, чтобы мой ребенок был в безопасности».
«Китеж» помогает жертвам домашнего насилия с 2014 года. Сюда звонят те, на кого поднял руку близкий человек, здесь могут укрыться женщины с детьми, когда их жизни угрожает опасность. На подворье Новоспасского монастыря два небольших домика — один жилой, на двенадцать спальных мест; во втором скоро откроется центр реабилитации. Чтобы попасть в «Китеж», нужны только паспорт и медицинский полис — тем, кому идти некуда, здесь помогают с трудоустройством и регистрацией, а главное, дают кров, защиту и покой. «Максимальный срок — полгода. Женщина должна встать на ноги, снова самостоятельно принимать решения, — объясняет директор Алена Садикова. — Мы не спасатели, а поддержка».Государственных центров такого рода в Москве всего два — «Дубки» и «Надежда». Здесь помогут, если женщина придет с медсправкой (докажет побои), постоянной московской регистрацией и еще ворохом документов. А «Китеж» принимает всех. Более того, госорганы и службы сами постоянно направляют сюда пострадавших.
«Китежу» помогает «Ростелеком». Берет на себя самые базовые расходы — коммунальные услуги, минимальные зарплаты работникам, частично закупку продуктов, лекарств и оплату содержания подопечных — 20 тысяч в месяц на человека.
Каждая копейка расписана, и даже несмотря на поддержку спонсора, «внеплановых» нужд у «Китежа» очень много: ремонт отопления, очистка воды, пожарная сигнализация и прочее. Добиться помощи государства можно, лишь выиграв грант — президентский или Комитета общественных связей (КОС). После четырех безрезультатных попыток в прошлом ноябре «Китеж» получил наконец от КОС субсидию малого размера. Возможно, на эти деньги удастся привести в порядок то, что требовало ремонта в течение нескольких лет. Но дальше тоже надо как-то жить. Потому что нуждающихся в помощи не становится меньше.
По данным ВЦИОМ, из опрошенных 1800 респондентов каждая четвертая женщина сталкивалась с домашним насилием. По статистике МВД, 40% тяжких уголовных преступлений совершаются в семье. Иногда, чтобы подать заявление, надо рискнуть жизнью. Чтобы дело было заведено — пережить бюрократическую экзекуцию.Почти все подопечные «Китежа» обращались в полицию. Часто у мужа в органах связи, и заявление не принимают, потому что не в том месте стоит запятая. Даже если есть доказательства избиения и свидетели.
В январе 2017 года семейные побои из 116-й статьи Уголовного кодекса перевели в административный. Случаи, когда муж поднимает руку на жену, родитель — на ребенка, внук — на пожилых бабушку или дедушку, приравняли к уличной потасовке. Обидчика штрафуют на пять тысяч рублей, и он не в самом благостном расположении духа возвращается домой. Жертва теперь сама-себе-следователь и адвокат. Должна провести расследование по делу о своем избиении и нанять защитника для суда. Потому что государство этого делать не будет.
Доказать побои удается не всегда, потому что многие насильники знают, как бить, чтобы без синяков; заявление не примут, если в медзаключении врач не указал цвет гематомы. Деньги на адвоката тоже найдутся не у всех. Впрочем, как и на оплату штрафов из семейного бюджета.
В «Китеже» вспоминают многодетную маму. Ее избивал безработный муж, она заявила в полицию и почему-то получила штраф на свое имя.
Это новая история. Женщина должна заплатить за то, что ее избили. Теперь заявлений, вероятно, будет еще меньше, а статистика улучшится.Депутат, член партии «Справедливая Россия» Елена Мизулина артистично выступала в Госдуме: «Нет таких россиян, которые были бы за домашнее насилие. В традиционной семейной культуре отношения строятся на авторитете родительской власти. Способность прощать — это часть национальной и православной традиции».
Предложение оставить уголовную ответственность хотя бы для случаев избиения беременной женщины или ребенка было отклонено. К религиозным догмам, перекладыванию вины на жертву и привычке терпеть добавилась безнаказанность насильника.
Однажды в «Китеж» звонили из органов опеки и требовали сообщить адрес. Отец, от которого сбежали домочадцы и здесь скрылись, желал увидеться с сыном. Директор предложила сделать это на нейтральной территории. В ответ — обещание написать в прокуратуру. На кризисный центр! Право силы.
Получается, система заточена на то, чтобы сохранить семью хоть в каком-то виде. А это все равно что подкрашивать фасад дома, в котором сыплются стены.
Несмотря на все разговоры о священных скрепах, среди стран ООН Россия занимает первое место по числу разводов. Марина с дочерьмиИдти Марине было некуда — сирота, гражданство украинское. Во время первой беременности денег им с мужем не хватало катастрофически, и квартиру на Украине пришлось продать. Когда Марина оказалась в полной зависимости от мужа, он начал поднимать руку.
Два года назад муж столкнул Марину с балкона. У нее был сломан позвоночник. Скорую вызывала двенадцатилетняя дочь. В суде она пошла на примирение, потому что муж рыдал на коленях и обещал исправиться и потому что, кроме Марины, у него никого не было — за 13 лет жизнь сузилась до одного мужчины и двух девочек.
Почти год ей пришлось провести в инвалидной коляске. Несмотря ни на какие обещания, муж начал бить ее еще сильнее. И до и после того, как она оказалась в инвалидном кресле, приезжала полиция и так же уезжала: «Дело семейное, разбирайтесь сами».
Когда терпеть не осталось сил, Марина поднялась на ноги. Гораздо раньше, чем советовали врачи.
Однажды в гневе муж швырнул вазу в старшую дочь. Девочка убежала на улицу. Марина дождалась, когда он уснет, и в тапочках, на ватных ногах, ушла из дома. Навсегда. Младшую ей забрать не удалось — муж заснул с ней в обнимку.
«Он болен, а лечиться не хочет. Говорит, я завербована какой-то организацией, искал жучки в ушах у детей. Младшую девочку он не отдает, и я мучаюсь, что бросила ее. Несколько раз обращалась в органы опеки, но там твердят, что без лишения отцовских прав ничего сделать не могут. Нужен адвокат, а я едва свожу концы с концами».
Около полугода назад Марина пряталась в «Китеже». Муж ее нашел, выволок на улицу, бросался на остальных женщин, на батюшку. Полиция приехала через два часа после вызова, Марина написала заявление. Обещали позвонить — не позвонили.
«Абсолютная власть — это серьезное искушение, и многие с ним не справляются. А женское терпение воспитано традицией, — объясняет Алена. — С детства женщину готовят стать хранительницей очага, и если в семье начинаются проблемы, муж поднимает руку, принято думать, что это она сделала что-то не так и должна исправиться. Но он снова бьет, и снова, и вот это уже не семья, а война».
99% женщин попадают в «Китеж» беременными или с детьми, у которых уже травмирована психика.Антоний Сужорский говорил, что насилие — это любовь, понятая неправильно. Если девочку били в детстве, она готова пройти через это снова. Для мальчика это уже модель поведения. А поговорку «бьет — значит любит» в России знает каждый ребенок. Однажды я ее озвучила своему европейскому другу. Он подумал, что я так неудачно шучу. Потом долго молчаливо качал головой. Там о такой любви не слышали.
Агрессию необходимо лечить, а не терпеть. Но «вынести сор из избы» — стыдно. Муж сделал больно — стыдно. Написать заявление — стыдно. Стыдно, что не сохранила семью. Женщина решается пойти в полицию, а там слышит: «Желаешь детям отца-уголовника?» Родители умоляют «пожалеть». О высокой миссии жертвы неустанно напоминает церковь.
В «Китеж» обратился батюшка, который уже не понимал, что делать с семьей прихожан, которые двенадцать лет прожили в цикличном «побои— исповедь — побои».
Помочь женщине «Китеж» не успел. Она наложила на себя руки. Крест был неподъемный, смиряться не осталось сил.
В социальной концепции церкви насилие в семье является поводом для развода, но многие священники все равно советуют «потерпеть». «Китеж» проводит в церквях курсы для батюшек, рассказывая, как можно помочь таким семьям.
На подворье Новоспасского пахнет осенней умирающей красотой. Где-то мычит корова. Алена в наспех повязанном платке покупает пирожки в монастырской лавке и вручает их мне, на дорожку.
«Кавказцы приезжали недавно забирать девушку, но к ним вышел батюшка Серафим, и они не решились войти — духовное лицо все-таки».
Мне странно, что людей может остановить религиозный авторитет, а не страх причинить боль. Не очень ясно, дыра ли это в законодательстве, или в культурном коде.
Кстати, понятия семейного насилия в российском своде законов просто нет. Между тем с 90-х годов ввести его пытались более сорока раз.
Над последней версией законопроекта «О предупреждении и профилактике семейно-бытового насилия» работали юристы и общественные деятели. В 2016 году Госдума его отклонила. «Не досчитались» отзыва правительства, хотя авторы утверждают, что он был приложен.
В октябре 2017 года закон снова направили на рассмотрение.
Помимо введения самого термина домашнего насилия он меняет отношения между государством и жертвой, предлагает власть имущим все-таки защищать потерпевшего, а не умывать руки, когда ситуация уже вышла из-под контроля. Полиция ведет расследование, адвоката жертва получает бесплатно. Ей не надо самостоятельно доказывать, что ее жизнь в опасности. Не надо искать сумасшедшие деньги на защиту в суде.
Более того, уже при угрозе избиения потенциальной жертве выдают охранный ордер, а агрессор изолируется. И это принципиальный момент. Не жертва бежит в приют босиком с ребенком на руках — уйти должен обидчик.Казалось бы, речь идет о само собой разумеющихся мерах. Но в правительстве упорно делают вид, что перемен нам не надо, и рассуждают о «женских привилегиях». Интересно, что о привилегиях думают подопечные «Китежа».
Если этот закон наконец получит отклик, если будет принят, то человек сможет обратить на себя внимание до того, как его убили или усадили в инвалидное кресло.
Анна Зайкова,
специально для «Новой»
P.S.
Больше узнать о законопроекте и поддержать его можно на сайте domesticviolence.ru
Пока закона у нас нет, «Китеж» — одно из немногих мест, где жертвы могут получить укрытие. Помочь приюту можно посильно денежными средствами или гуманитарно.
Автономная некоммерческая организация «Центр помощи семьям, находящимся в трудной жизненной ситуации, «Китеж»
АНО «Китеж» или Женский кризисный центр «Китеж»
ОГРН
1137799016189
Юр. адрес:
127951, Москва, ул. Крестьянская площадь, вл. 10, стр. 20.
ИНН
7705521799
КПП
770501001
Код по ОКПО
17255632
ОКВЭД
74.13.2
ОГРН
1137799016189
Р/с
407 038 107 382 500 017 90
ОАО
«Сбербанк России», г. Москва
К/с
30101810400000000225
БИК
044525225
Тел./Факс
+7 916 920-10-30
В конце 2016 – начале 2017 активно обсуждался законопроект о декриминализации побоев в семье. О соответствующих изменениях законодательства ходило множество слухов. Наиболее популярная тема обсуждений – Госдума разрешает бить жен и детей. Раз в год, не сильно, но разрешает. Но, несмотря на общественное недовольство, закон о декриминализации побоев был поддержан юристами и правозащитниками, и принят с 380 голосами «за» и тремя «против».
Закон о декриминализации в семье принят 27 января 2017, окончательно утвержден 7 февраля. Полное его название – Федеральный закон 8 ФЗ «О внесении изменения в статью 116 Уголовного кодекса Российской Федерации». Из названия следует, что это не отдельный правовой акт о декриминализации, а поправки, редактирующие существующие положения законодательства.
Статья 116 УК РФ регулирует вопросы в отношении нанесения побоев, не оставляющих следов. Это может быть пощечина, подзатыльник, шлепок – любое легкое рукоприкладство без гематом и иных травм. Ранее за такое деяние, совершенное близким родственником, посторонним человеком из хулиганских побуждений или из-за политической, религиозной и иной вражды, следовала уголовная ответственность.
Внесенные поправки исключили из данной статьи близких родственников. Из-за этого изменения породили массу слухов о декриминализации побоев в семье — бить супруга или ребенка якобы можно. На практике это не так.
Ответственность за насилие в семье подразумевает административное и уголовное наказание. За первое рукоприкладство назначается взыскание в виде штрафа от 5 до 40 тыс. рублей. В случае рецидива следует уголовная ответственность.
Декриминализации побоев в семье не производилось . Бытовое рукоприкладство переведено на двухэтапную ответственность, допускающую административное наказание для первого случая. Правозащитники объясняют необходимость таких поправок достаточно просто.
Если посторонний человек сгоряча давал подзатыльник ребенку – он наказывался штрафом. Если то же самое сделала мать – она получала тюремный срок. Новый закон о декриминализации побоев направлен именно на устранение такого толкования.
Учитывается и моральная сторона вопроса. Около 70% случаев рукоприкладства в семье не доводятся до полиции, большая часть остальных завершаются примирением сторон. Супруг не готов жаловаться на побои, зная, что сразу последует уголовное наказание. С новыми поправками о декриминализации побоев такой вариант исключается – административное наказание упростит процедуру подачи жалоб.
Наказание
Мнения о декриминализации побоев по новому закону указывали на снисходительное отношение к рукоприкладству. В средствах массовой информации многие правозащитники и деятели культуры высказывались о том, что с новыми поправками о декриминализации допускается насилие в семье.
Такая точка зрения не является достоверной. Любое насилие по-прежнему наказуемо и лишь в некоторых ситуациях наказание может быть административным. Для понимания текущей декриминализации побоев следует обратиться к Уголовному кодексу :
- статья 111 указывает на причинение тяжкого вреда здоровью, наказание определяется сроком в 8-10, а в определенных ситуациях 12-15 лет лишения свободы;
- статья 112 УК РФ регламентирует среднюю тяжесть нанесенного вреда, наказание подразумевается до 3-5 лет лишения свободы;
- ст 115 предписывает ответственность за нанесение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство или потерю трудоспособности, такое наказывается штрафом до 40 тыс. или в размере трехмесячного оклада, в определенных ситуациях предписывается до двух лет лишения свободы;
- аналогичная ответственность предписывается статьей 116.1 за повторное нанесение физической боли, не повлекшей последствий;
- статья 117 регулирует понятие истязания – систематического насилия или нанесения побоев; такое влечет за собой наказание в 3-7 лет лишения свободы.
При анализе указанных положений следует сделать вывод, что декриминализации побоев законом не допускается. Никаких исключающих аспектов для близких родственников не имеется – любое насилие в рамках семьи наказывается.
Следует учитывать и факт обращения за лечением. Положения законодательства предписывают, что если имеются подозрения на противоправные действия в отношении обратившегося за помощью пациента, врач обязан сообщить о них в полицию. Желание самого пациента не учитывается. То есть, если в результате побоев нанесен вред, требующий медицинского лечения, виновник будет выявлен и наказан, несмотря на все разговоры о декриминализации насилия.
Скачать текст закона о декриминализации побоев в семье
Скачать текст закона о декриминализации побоев 8 ФЗ можно . Документ содержит в себе изменения, вносимые в Уголовный кодекс РФ. В тексте представлена статья 116 в новой редакции, а также порядок вступления изменений в силу.
Скачать статьи 111-117 УК РФ можно по . Они содержат информацию о причинении вреда здоровью, соответствующие наказания и подтверждают отсутствие декриминализации побоев. Все положения представлены в последней редакции с изменениями, актуальными на август 2017 года.
