Как выжить в американской тюрьме. Американская тюрьма. Lite version

РУССКИЕ В ИНОЗЕМНОМ ПЛЕНУ

Когда наша страна была большой и сильной, арест ее граждан за рубежом вызывал бурю, а в тюрьмы попадали вообще считанные единицы.

Обвал начался в начале 90-х, когда мы стали слабыми и зависимыми. Нынче, только по официальной статистике, в иностранных тюрьмах находятся более 3000 граждан России. Наши сидят в тюрьмах всех континентов: и в Африке, и в Азии, и в Америке.

В ТУРЦИИ

Капитан нефтерудовоза, принадлежавшего самарскому АО "Волготанкер", Борис Ермолаев и старший механик Борис Рогожин оказались в турецкой тюрьме "Байрам-паша" по вымышленному обвинению в контрабанде топлива. "Это было самое страшное за 50 лет моей жизни", - говорит Борис Ермолаев.

"Байрам-паша" - тюрьма следственная, аналог нашего СИЗО. Слух о том, что попались "рус каптан" и "рус мотор каптан", разошелся по тюрьме мгновенно. Каждый, начиная от охранника и кончая последним зэком, считал своим долгом высказать злорадство. У русских отобрали теплую одежду, зажигалки, сигареты. Заставили делать самую грязную работу - вытирать плевки, собирать окурки. По окончании карантина со страхом ждали распределения. Они могли попасть в один из двух тюремных блоков - чисто турецкий и интернациональный. В интернациональном шансов выжить было мало. Свирепствовали зэки-чеченцы. Как раз накануне забили насмерть украинца.

Но пронесло. Попали в турецкий блок. Турки, хоть и не любят иностранцев, но звериной ненависти к русским не испытывают.

Ни книг, ни газет в тюрьме не было. Чтобы хоть как-то скоротать время, слонялись по камере, либо спали. На завтрак, обед и ужин давали одно блюдо - жидкую смесь из бобовых. Раз в неделю в тюремном коридоре работал небольшой турецкий базарчик: впускали с воли торговцев из окрестных селений. Русские узники покупали печенье, сигареты, чай на деньги, которыми снабжал их российский консул. Вели себя тише воды, ниже травы, чтобы не навлечь гнев тюремного начальства. Ведь провинившихся сажали в холодный карцер в подвале тюрьмы. В тюрьме есть еще один карцер, в нижнем ярусе подземелья. Там - полчища крыс. Туда, судя по слухам, опускали курдов. Больше их никто не видел.

Следствия как такового в Турции нет. С арестованными разбираются уже в суде. "Вам ничего не остается, как сознаться, - заявил на первом заседании морякам судья. - Команда танкера, которой вы должны были передать контрабандное топливо, уже созналась. У нас имеется письменное признание одного из них".

Вскоре Ермолаев и Рогожин познакомились в тюремной камере с "признавшимся". Им оказался азербайджанец Нуриман, который ни писать, ни читать по-турецки не умел. Его лицо заплыло от побоев.

На втором суде команда танкера отказалась от своего признания. Русские настояли на экспертизе топлива. Оказалось, что на русском судне топливо иное по составу, нежели на турецком танкере. Обвинение рассыпалось на глазах. Прокурор потребовал освобождения пленников и закрытия дела, но судья заартачился, и суд был перенесен на неопределенный срок. И тогда, наконец, генеральный консул России в Стамбуле посетил генерального прокурора Турции и попросил изменить меру пресечения. Суд отпустил на волю пленников спустя еще полгода.

В АМЕРИКЕ

Бывший капитан сборной СССР по культуризму Николай Ясиновский, уехавший в начале 90-х годов в Америку, стал там звездой бодибилдинга. Но не сразу. Помыкавшись без работы и без жилья, он занялся близким к спорту бизнесом - незаконной продажей анаболических стероидов, которые в США приравниваются к наркотикам. Вскоре у Ясиновского появились приличные деньги. Он снова начал тренироваться и стал занимать призовые места в престижных турнирах профессиональных культуристов.

Все порушилось в одночасье. Сдал Николая его напарник, который несколько месяцев тайно записывал на диктофон их разговоры. Наряду со статьей "продажа наркотиков" Николаю была инкриминирована и статья "заговор против правительства".

Ясиновский вспоминает: "За годы, проведенные в Америке, я понял, что эта страна - страна рабов. Рабов денег и собственной гордыни. Отношение к человеческой личности там строится на том, сколько ты зарабатываешь, на какой модели автомобиля ездишь и в каком районе живешь. А еще сегодняшняя Америка похожа на страну Советов 37-го года. Там необычайно распространено стукачество. США сейчас является страной узаконенного рабства, где каждый заключенный приносит в казну государства десятки тысяч долларов. Американцы из всего делают деньги. Даже тюрьма там - бизнес. В основном зэки трудятся на военную промышленность, например, плетут кабели для подводных лодок, самолетов-бомбардировщиков. Заключенный получает 300 долларов за ту же работу, за которую обычный американец на воле получает 4 тысячи долларов. Правительству выгодно держать людей в тюрьмах подольше, и 25-30 лет являются вполне нормальным сроком. Я же, учитывая полную конфискацию имущества, отделался легко - чуть менее полутора лет".

В первый же день жизни в неволе Ясиновскому дали понять, что о собственных правах, в том числе и в отношении религии, он должен забыть. "Я христианин, вы не имеете права!" - попытался было протестовать Ясиновский, но тюремщики скрутили ему руки и сорвали с шеи цепочку с нательным крестиком. Ясиновского бросили в карцер, забитый до отказа заключенными.

Его часто переводили из одной тюрьмы в другую. За год он сменил 17 мест заключения. И теперь знает о внутреннем устройстве американских тюрем все.

Тюрьмы в США трех видов: префектурные, федеральные и тюрьмы штатов. Федеральные - наиболее жесткие, но и самые благоустроенные. Комнаты, мало похожие на камеры, со своим санузлом, лампой дневного света, микроволновой печью, шкафом для одежды, тумбочкой, деревянной кроватью. На первом этаже - теннисный стол, большой бильярд, четыре телевизионные комнаты, огромная библиотека, где можно посмотреть и видео, выбрав подходящую кассету, но исключительно с научно-познавательными фильмами. Еще - теннисный корт, большой спортивный зал с выдвижными трибунами и паркетным полом, два тренажерных зала, поля для игры в американский футбол и бейсбол. "Вам кажутся эти условия идеальными? - спрашивает Ясиновский. - Все это сделано для того, чтобы в свободное от работы время заключенные, которым сидеть в тюрьме от 25 до 50 лет и даже больше, не вздумали бунтовать от безысходности".

В каждой из тюрем Николаю приходилось приживаться заново.

Однажды он сидел в телевизионной комнате и смотрел спортивный репортаж. Это не понравилось ввалившимся в помещение пятерым темнокожим зэкам. Они переключили программу. Николай вежливо объяснил, что болеет за русских, и снова переключил телевизор на спортивный канал. И тут же схлопотал по лицу. Клубок из тел - пятерых черных и одного белого - покатился по комнате, ломая мебель. На шум прибежали несколько русских, сидевших в той же тюрьме. Чернокожим пришлось ретироваться.

Ночь после битвы была неспокойной. Обычно конфликты (по дремучему закону мести) на этом не исчерпываются. Зэки могли прийти, пырнуть ножом. И они действительно пришли. Однако для того, чтобы извиниться.

Дело в том, что в американских тюрьмах не существует блатной иерархии. Противостояние там происходит по расовому признаку: чернокожие - латиносы. Это - основной контингент американских тюрем. Латиносы, считая себя белыми, по традиции покровительствуют всем бледнолицым. Они и заставили чернокожих извиниться перед Ясиновским.

Однажды в одну из тюрем попал журнал с фотографией Ясиновского на обложке, и охранники раструбили об этом. Тюремное начальство сочло долгом собственнолично познакомиться с русским. Его жизнь в неволе стала сносной. Время от времени ему позволяли звонить по телефону жене в Россию. Отныне полицейские передавали по этапу: "К вам едет звезда бодибилдинга".

"Раньше русских людей в американских тюрьмах было очень мало, - вспоминает Николай. - Но с каждым годом их становится все больше. К русским полицейские относятся подчеркнуто грубо, специально вызывают на конфликт, чтобы засадить на 30 суток в штрафной изолятор или, что гораздо хуже, добавить срок".

После отбытия срока Николай возвратился в Россию. И отныне никуда уезжать не намерен. "За годы моего житья-бытья в Америке я стал националистом. Лучше России страны нет", - признается он.

В АФРИКЕ

После того, как в Сьерра-Леоне произошел военный переворот, летчик Александр Сапожников, три года проработавший в этой небольшой западноафриканской стране, и два его русских товарища оказались пленниками новой власти. Их не убили, вероятно, потому, что они остались единственными специалистами по вертолетному делу в стране. Начальник ВВС Сьерра-Леоне стал у Сапожникова вторым пилотом. Они вместе возили за границу делегации новой власти, пытавшейся наладить отношения с соседними государствами.

Тем временем заграница объявила Сьерра-Леоне экономическое эмбарго. Ее инициировал изгнанник, - бывший президент Кабба, который обратился за поддержкой в ООН. А когда этого оказалось мало, в страну были введены войска ЭКОМОГ - миротворческие силы Западной Африки.

Штурм столицы Сьерра-Леоне - Фритауна был проведен весьма варварски. Тяжелая артиллерия вкупе с бомбардировщиками превратила город в груду развалин. Узнав, что диктатор товарищ Корома бежал на корабле, глава кабинета министров товарищ Кинг прибыл на аэродром со своей семьей и ближайшими офицерами.

Ты перевезешь нас туда, где нам пообещали политическое убежище, и тогда останешься жив, - сказал Кинг.

Посадку совершили в одном из аэропортов Либерии. Тут-то всех беглецов и арестовали. Вместе с экипажем. Автоматчики в форме ЭКОМОГ посадили всех в машины и повезли в неизвестном направлении.

Их отвезли в Нигерию. Здание, куда всех ввели, не было похоже на тюрьму. Это была гауптвахта подразделения нигерийских сухопутных войск. Не успели задремать на ледяном полу, как их разбудили и выгнали во двор, где, уложив лицом вниз, принялись нещадно хлестать плетьми.

На протяжении шести месяцев им не задали ни одного вопроса. Больше всего угнетала неизвестность. Кингу со товарищи ничего хорошего не светило, а вот русские решили побороться за свои права. И потребовали представителя российского посольства. Объявили голодовку. Но на это никто не обратил внимания.

Через пару месяцев Кинга и его спутников увезли в Сьерра-Леоне. А к русским настолько привыкли, что вообще перестали их замечать. Они разгуливали по военному городку и при желании могли бы бежать. Но куда бежать без документов и денег в незнакомой стране?

Наконец настал день, когда Александру Сапожникову сказали: "Завтра вас повезут в посольство России". Утром приехала машина с двумя нигерийцами в штатском. Пленников повезли не в посольство, а в аэропорт. Так они вновь оказались в Сьерра-Леоне.

Их поместили во фритаунскую тюрьму. Выходя поутру из камеры на построение, они обреченно смотрели на пятиметровый забор, обнесенный проводами под напряжением.

Русские, с вещами на выход! - услыхали на пятые сутки пленники. У входа в тюрьму их ждали представители российского посольства из Гвинеи.

Андрей Викторович Полынский

С начала 2017 года число россиян в федеральных тюрьмах США незначительно снизилось. В настоящее время в них отбывают наказание 54 гражданина РФ. В основном это лица, обвинённые в мошенничестве. В предвыборный 2016 год среди таких заключённых было 57 россиян, в 2015 году - 45. Об этом говорят данные, предоставленные RT Федеральным бюро тюрем. RT пообщался с гражданином РФ, которому дважды довелось сидеть в США, а также узнал у местных юристов, с какими трудностями сталкиваются русские, оказавшись в руках американского правосудия.

• globallookpress.com
• West Coast Surfer/moodboard

Федеральное бюро тюрем США представило RT данные о россиянах, которые находятся сейчас в заключении в Америке.

«На 29 апреля 2017 года в местах лишения свободы, подведомственных Федеральному бюро тюрем, содержалось 54 человека с российским гражданством, — рассказала RT представитель ведомства Товия Найт. — Как правило, это лица, обвинённые в мошенничестве, взяточничестве или вымогательстве».

В декабре 2016 года в тюрьмах, подведомственных этому бюро, находились 57 российских граждан, в декабре 2015-го — 45.

«Мы не ведём статистику российских граждан, содержащихся под стражей других федеральных ведомств или отбывающих наказание в исправительных учреждениях, находящихся в ведомстве штатов и властей местного уровня», — отметили в Федеральном бюро тюрем.

Взгляд изнутри

44-летний бизнесмен российского происхождения Кирилл живёт в США с 19 лет. Он дважды оказывался в американской тюрьме — в исправительных учреждениях на уровне штата — в округе Кабелл в Западной Вирджинии и в городе Портсмут в Огайо.

«В первый раз это было в 25 лет — по молодости. Я тогда учился в аспирантуре. На дворе был конец 1990-х. Мы поехали с другом за добавкой спиртного в магазин, а на обратном пути за нами уже ехали полицейские. Там была целая история, но в итоге я в общей сложности около трёх месяцев провёл в тюрьме», — рассказывает он.

По словам Кирилла, тюрьмы в США были тогда переполнены.

«В шести камерах на четыре человека сидело больше шестидесяти человек. Матрасы лежали на полу. Везде было очень грязно, — говорит он. — Зато там было всё — от наркотиков до выпивки. Проносили это сами же полицейские и сами же там продавали».

В то время в Западной Вирджинии русских почти не было, добавляет Кирилл.

«Они на меня там смотрели как на белого медведя, — говорит бывший заключённый. — И из-за этого в принципе ко мне сильно не цеплялись. Но там считается, что если ты не одеваешься во фланелевую рубашку и у тебя есть акцент, то ты сразу голубой. Пару раз были в связи с этим наезды. Но я до этого занимался айкидо, джиу-джитсу, вольной борьбой. И это быстро прекратилось».

• JOHN MOORE / GETTY IMAGES NORTH AMERICA / AFP

«Однажды меня сильно избили с подачи местного невменяемого темнокожего громилы, сидевшего за покушение на убийство. Он в тот день совсем слетел с катушек, — рассказывает Кирилл. — Охранники зашли только когда меня уже хорошенько отдубасили, хотя всё видели на камерах с самого начала. А в итоге я ещё и оказался в суде по обвинению в нападении на почве расовой дискриминации. Но судья встал на мою сторону, срок мне не прибавили».

Второй раз Кирилл оказался в тюрьме в Портсмуте, штат Огайо. Его также арестовали за езду в нетрезвом виде, когда ему было 26 лет. К тому времени у него уже был свой бизнес.

«Тогда уже в тюрьме было гораздо чище, я там провёл 45 дней, — вспоминает он. — Сначала начались проблемы из-за того, что русский. Но потом вдруг привезли после антинаркотической облавы человек 40 новеньких с огромными залогами на выход. И я из тюрьмы по телефону делал им перефинансирование их недвижимости, чтобы они могли вытащить деньги и выкупить себя. Я там заработал денег больше, чем до этого на воле. Достал оттуда в итоге почти всех. Ну и тогда меня уже, конечно, никто не трогал».

• globallookpress.com
• Mans Gutknecht/ZUMAPRESS.com

Чужие правила

Россияне в американских тюрьмах испытывают дополнительные трудности, рассказывает практикующий в Чикаго адвокат, управляющий партнёр Law Office of Fedor Kozlov & Associates Фёдор Козлов.

«Предвзятого отношения со стороны охранников и системы, как правило, нет, — рассказывает юрист. — Однако часто мешает языковой барьер. К тому же США — страна католическая, священники этой религии проходят на зону достаточно свободно (в США больше протестантов, чем католиков. — RT ). А вот православному русскоязычному батюшке, который придёт в американские тюрьмы поговорить с заключёнными, нужно пройти трудоёмкий процесс аккредитации, проверок, интервью. Мы иногда устраиваем такую акцию. Через него же проносятся маленькие православные иконки и пластмассовые крестики».

К тому же, по словам Козлова, заключённым в США россиянам приходится тяжело из-за режима питания.

«В американских тюрьмах такая система — там кормят три раза в день. Но обычно в 04:00, в 08:00, и последний приём пищи — в 14:00. Вечером никого не кормят, — говорит юрист. — Родные и близкие могут открыть счёт в тюрьме, переводить туда деньги, чтобы заключённый мог покупать прямо там другие продукты и таким образом дополнительно питаться. У россиян, как правило, такой поддержки гораздо меньше — либо никого из родственников нет, либо те, кто есть, боятся даже лишний раз связываться с системой».

• Reuters

В руках американской Фемиды

До сих пор в американской тюрьме находится российский лётчик . В 2011 году он был приговорён судом США к 20-летнему сроку заключения и отбывает наказание в тюрьме Форт-Дикс в штате Нью-Джерси.

21 мая стало известно, что уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова направила президенту США Дональду Трампу просьбу помиловать Ярошенко.

В контрабанде крупной партии кокаина. Лётчик был задержан в 2010 году в результате операции спецслужб США в Либерии в Западной Африке. Семья россиянина и его защита заявляли, что арест стал результатом провокации агентов ФБР, пытавшихся доказать причастность россиянина к делу Виктора Бута.

Ещё один россиянин — Виктор Бут — находится в заключении в США уже 9 лет. Его арестовали в Таиланде в 2008 году, затем экстрадировали в США. В 2011 году Бута приговорили к 25 годам лишения свободы за то, что он якобы планировал совершить убийство американских граждан.

Ранее Виктор Бут рассказал о системе уголовного правосудия в Америке.

«Но на самом деле это не система уголовного правосудия, а тюремно-промышленный комплекс. Это конвейер — тюрьмы набивают людьми, предъявляют им какие-то обвинения… В США, согласно расхожей фразе, прокуратура может предъявить обвинение хоть сэндвичу с ветчиной. Так что о чём вы вообще говорите? Что может сделать судья? Она автоматически принимает то решение, которого от неё ждёт правительство. В федеральном суде Южного округа штата Нью-Йорк доля обвинительных приговоров составляет сто процентов! Здесь смешно даже о чём-то говорить», — считает Бут.

Также последнее время по запросу Соединённых Штатов задерживают российских граждан в Европе. В Испании по запросу США были задержаны двое российских программистов — 36-летний петербуржец и 31-летний из Таганрога.

Рассказ парня, который провел два года в американской тюрьме по обвинению в киберпреступлении. В своем рассказе он поведал о том, какие правила действуют в исправительных учреждениях, как относятся друг к другу заключенные, что они едят, какую музыку слушают и за что отбывают свои сроки...

Я работал в IT-компании. Одним из ее проектов было распространение программы, которая меняет настройки DNS у компьютера. DNS - это то, что превращает адрес сайта в IP-адрес, который нужен для "разговора" компов.

Короче, компания подставляла туда адреса своих DNS-серверов и гнала трафик. На самом деле, пользователь сам ставил себе эту программу и нажимал "Принять лицензионное соглашение". Но американцы посчитали, что это незаконно. Это главное, что я потом выучил в тюрьме: в Америке почти все незаконно. Против моих боссов потом еще завели еще дело об отмывании денег. Которое они, кстати, выиграли.

Проснулся однажды утром - и тут ко мне стучат. Заходят полицейские и фэбээровцы. Обыскивали, три с половиной часа что-то мутили. Спросили:

А компьютер зашифрован?

Разумеется, - сказал я, как член пиратской партии со стажем.

Ну и забрали его, хотя я на домашнем компьютере вообще ничего по работе не делал. До сих пор мой компьютер и два смартфона валяются в ФБР. Собирались вернуть, после того, как я освободился, но как-то не срослось.

Меня посадили на самолет и экстрадировали. Я же не террорист, для которых прайват джеты арендуют, поэтому просто летел обычным рейсом. Со мной были "маршалы", которые как раз занимаются транспортировкой и поимкой сбежавших преступников и тому подобное. Они как раз возят заключенных из тюрьмы в суд. Привезли в тюрьму, далее происходит arraignment. Это когда тебе зачитывают твои обвинения, ты говоришь "виновен / не виновен" и тебе выбирается мера пресечения до суда. Презумпция невиновности же. Все как в фильмах и конституции.

Я реально приехал в Америку и удивился - тут все как в фильмах. Вопрос о залоге мой адвокат даже не поднимала.

Теоретически можно, но практически нереально. Без дома в Америке, без семьи да еще и обвиняемого в нелегальном заработке миллионов долларов. Куда пойти, даже если отпустят? Ну и откуда у меня несколько сотен тысяч долларов?

Я сидел в федеральной тюрьме. Это тюрьмы, куда помещают людей, обвиненных в федеральных преступлениях. По сути, это все те же обычные преступления, но обычно мелкий уровень отдается на откуп правоохранительным органам отдельных штатов, например, уличные грабежи, кражи, бытовые убийства. Под федеральную юрисдикцию попадают обычно преступления уровнем позначительнее. Не отдельные спалившиеся на продаже унции кокаина уличные барыги, а уже целые организации, двигавшие кокс тоннами; не какие-нибудь отдельные убийства, а преступные группировки, на счету которых могут быть десятки убийств, букмекерство и прочее. Как клан Сопрано, например.

При этом почти все федеральные дела стряпаются под одну копирку. Они берут какого-то им известного преступника, слушают его телефон, находят еще 30 барыг, которые с ним тусуются - и сажают их в тюрьму одновременно и называют бандой. Пригрозят кому-то, на кого у них железные улики, пожизненным или еще как, а он сдаст всех, чтобы срок себе скостить.

Схема тюрьмы такая: есть юниты, в них три крыла, в каждом крыле по 16 камер. Камера на двух человек. В сумме в юните получается человек сто. Каждый день кого-то уводят, кого-то приводят, но в массе из всех состав меняется незаметно. Камера небольшая: двухместная шконка, туалет, раковина, маленький стол и два пластиковых стула. В 6.30 открывают камеры - ты можешь ходить по юниту. В 9 вечера закрывают.

В юните есть компьютеры для того, чтобы писать имейлы родственникам. Есть телефоны, есть спортивный зал. Офисы для тюремных рабочих. На стенках висят пять телевизоров. Два принадлежат неграм, два - латиносам, один (который в спортзале) не принадлежит никому. Кто его смотрит, тому не мешают. Вообще, самые главные проблемы в тюрьме, то, из-за чего ты можешь попасть в неприятности - это телевизор и гэмблинг (азартные игры). Ты можешь проиграть в покер кучу денег и не отдать - за это могут избить или порезать и все равно ты будешь должен. А можешь переключить программу в телевизоре - и это уже очень серьезно. Из-за этого периодически случались махачи. Телевизор в тюрьме – это святое.

Из ста человек в юните у нас было около десяти белых. Остальные - либо негры, либо латиносы. Негров меньше. А латиносы - ну совершенно хардкорные преступники. Белые, в основном, как и я, были экстрадированы. "Белые" - это образно выражаясь, обычно там албанцы, турки и так далее. Иногда заносили брокеров с Уолл-Стрит, но ненадолго. Уолл-Стрит, кстати, находился в двух кварталах от тюрьмы. Было некоторое количество всяких террористов в этой тюрьме, на общий режим их не приводили: они сидели в одиночных камерах, из которых нельзя выйти. Афганцы, иракцы, пакистанцы - арабов, кстати, среди них вообще не было. Причем это серьезные террористы, которые с Бен Ладеном вместе сидели и решали, как Америку забомбить. Они на час в день могли выйти из камеры и сходить на прогулку в комнату, в которой не было окна. В общей популяции были тоже типа террористы, но они сидели за надутые дела, созданные на волне 9/11.

Еда плохая. Кормят в основном мексиканской кухней - рис, бобы и кукуруза. Много чили. Каждую среду дают гамбургер, каждый четверг - жареную ножку курицы. Причем ножку потом можно продать за четыре доллара, это очень много. Рыбный день у них не четверг, а пятница: тогда нам давали рыбную котлету в сухарях с вареным горошком. Каждую неделю ты можешь покупать в магазине еду, одежду, мыло, пасту, дезодоранты. Мы там в основном брали консервы из скумбрии - это была основная еда в тюрьме. В одной пачке - 18 грамм протеина. Тебе приносят рис этот, бобы, ты пару скубрий туда докинешь - и все, можно есть.

Негры в основном сидят за наркоторговлю. Они как в сериалах - огромные накачанные мужики. Как только они попадают в тюрьму, сразу же становятся на спорт. Приезжает, допустим, худой маленький негр метр пятьдесят ростом. Три недели сидит в тюрьме, выходит - а у него уже бицуха, грудяха. У них это просто очень быстро прет.

Но у них все-таки low level в том, что касается наркотиков. Там были мексиканцы, которые торговали контейнерами героина - серьезные картельные ребята. А негры - по унциям, по граммам. С латиносами, кстати, намного проще найти общий язык - их менталитет гораздо ближе к русскому. С ними я очень много общался: попадались умные, книжки читали, с ним было, о чем поговорить.

Я был удивительный белый, потому что я немного рэп слушал. Говорю:

Я Wu-Tang знаю.

Бля, ты наш? С Бруклина, что ли, русский?

Все негры, с которыми я сидел, были из Южного Бронкса. Но и из Гарлема очень много было. Они слушают в основном то, что крутят по каналу BET. Там в 6 часов вечера идет такая передача "105 & Park" – там премьеры новых клипов, интервью рэперов и все такое. Но есть еще Hot 97 - самое главное радио, про него даже реалити-шоу сделали на VH1. А по радио играет трэп, ребята из Атланты. Но все дело происходит в Нью-Йорке, поэтому периодически включают каких-то местных чуваков.

Самое главное, что я заметил - негры совсем не слушают андеграунд. Им он не нужен. Я реально в тюрьме не встретил ни одного негра, который бы знал, кто такой MF Doom. Drake, Future, ScHoolboy Q, Jeezy - вот это да. Короче, реальные темы, без всякой фигни.

В тюрьме можно купить радиоприемник, ну и все покупают, слушают. Однажды я смотрю: знакомые ребята негры все какие-то восторженные. Сидят, слушают радио в наушниках, трясутся, кричат. После закрытия, в 12 часов ночи. Орут: "Ааа, сделайте погромче! Это же офигенно! Врубайте!". Короче, на Hot 97 была премьера песни Jeezy и Jay Z "Seen It All". Они сыграли ее один раз - и потом играли постоянно два с половиной часа подряд. И негры дико перлись. "О, он так за нашу движуху рассказывает!". "О, это же все про нас!". Я ее потом послушал - и это реально была песня про них.

У латиносов тоже есть свое радио, где играет мексиканская музыка. Еще у них по распорядку мексиканские мыльные оперы - в 9 часов вечера, в 8 часов вечера. И все приносят табуреточки, садятся, смотрят сериалы - очень мило.

Я easy going guy, со всеми там в принципе нашел общий язык. И с латинскими чуваками, у которых восемь тысяч трупов на деле, и с неграми. И вот я тусовался с одним чуваком, мы занимались спортом. Я тогда первый раз заметил, что все негры у нас в тюрьме - это "бладзы". Не было ни одного негра без гэнг-ориентировки. Был еще один "крип" и два по залету, какие-то непонятные. Причем я до этого с ними сидел год и даже не подозревал, что там такая движуха происходит.

Спросил у него, слышал ли он новый альбом Кендрика Ламара. Он говорит:

О, это же вообще лучший в мире рэпер! Никогда не слышал никого круче, чем он!

Там рядом стояли еще какие-то негры - и они удивились:

Какой нахрен Кендрик Ламар? Что за херню вы слушаете? Это, наверное, только русские его слушают!

Латиносы считают, что они - высшая раса, а негры говно. Они презирают негров, а неграм до этого дела особо нет. Их все презирают, а они презирают всех в ответ. За два года в тюрьме у меня было два раза, когда включали сигнализацию, alarm. Это называется race riot - "расовый бунт". Короче, один латинос дал негру заточкой в почку - и все подумали, что это он сделал из-за того, что тот негр. По расовой неприязни. В итоге всех закрыли на неделю, все сидели по камерам.

А второй раз это сделал мой черный кореш Gucci. Он сидел вместе со всей своей бандой, всех звали так - Gucci, Prada, Versace и что-то еще такое, итальянское из мира моды. Ему шили 17 убийств, при том, что парню был 21 год. Короче, гэнгбэнгил нормально. Мы с ним очень хорошо скорешились. Gucci, на самом деле, был шизофреник и однажды решил, что нет, мы не будем смотреть чемпионат мира по футболу, мы хотим смотреть BET. Достал заточку и пошел резать испанцев, которые футбол смотрели. Тогда нас закрыли еще на неделю.

Негры смотрят баскетбол, угорают по нему дико. С тем чуваком, который слушал Кендрика, мы смотрели плей-офф NBA. Там играли Brooklyn Nets против Chicago Bulls. Они играли каждый день - и мы с ним спорили, кто выиграет. Спорили на отжимки. Кто проиграет, тот отжимается 70 раз подряд. Я тогда очень сильно подсел на отжимания, потому что проигрывал - болел за Brooklyn Nets, а они постоянно терпели неудачи. Вообще, единственное, что я делал в тюрьме - читал книжки и ходил в спортзал. Каждый день. Я когда попал в тюрьму, у меня было админское пузо, маленькие ручки, а когда вышел, то был уже такой накачанный.

Копы в тюрьме вообще ссут. Они знают, что чуваки тут сидят очень реальные. И не факт, что после того, как ты его не пустил в лифт, тебе не прилетит заточкой в печень на районе. Потому что копы все тоже - либо негры, либо латиносы. Мой первый коп, который меня привел в тюрьму, был из Бронкса. И в том же юните, где я сидел, было два чувака, с которыми он вырос на улице. Он бухло им приносил, траву и все такое.

Я же сидел в Нью-Йорке, там racial shit не очень большой. А вот армянин, который со мной в камере жил, сидел в Калифорнии. И там все серьезнее в плане расового вопроса: белые отдельно, негры отдельно. И если у какого-то чувака есть проблема с чуваком другой расы, он должен идти к председателю профсоюзов белых, негров или латиносов и решать этот вопрос с ним. Ты не можешь пойти и избить чувака просто так, не скоординировавшись со своим боссом.

Я сейчас, может, так рассказываю про тюрьму, что кажется, будто там курорт. Но нет, единственная проблема всего этого - очень долго и очень скучно.

Когда я освобождался, все знали, что я не при делах был вообще. И прокурор, и адвокат, и люди в зале. И почему я отсидел два года, непонятно. Судья так и сказал: "Я вижу, что молодой человек все понял и извлек урок из этого".

Потом я еще месяц коматозился в миграционной тюрьме. А когда вышел, прилетел в аэропорт своего города, встретился с родителями и стрельнул у мамы сигарету. Вообще, вся боль от того, что я в тюрьме, пришлась на родителей. Я еще очень просто это перенес - а им тяжело было.

Прикинь - вот я приехал в тюрьму, а там наркоторговцы, террористы, всякие неприятные люди! И при этом у всех нормальные отношения. Все понимают, что они жертвы режима американского государства. Там люди просто могут сесть за какую-то фигню, которая вообще не преступление. Потому что у федералов нормально раскручено дело - и они сажают всех, чтобы было быстрее.

Короче, эта тема, ненависть к государству - она всех объединяет.

Метки:

При слове тюрьма мне сразу вспоминается Бастилия с ее историческими революциями, Матросская тишина, Алькатрас, военно-морская база Гунтанамо и 10 колония строгого режима в Тверской области. Если честно, я был несколько обескуражен, когда увидел аккуратное здание с садом, без забора, колючей проволоки и охранников с автоматами.

Калифорния, наряду с 7 другими юрисдикциями США, входит в число штатов с наиболее переполненными тюрьмами. Народу там много (Калифорния – один из самых густонаселенных штатов Америки), поэтому они и сами рады избавиться от части заключенных. При этом все понимают, что пребывание мелких преступников и правонарушителей вместе с закоренелыми бандитами грозит тем, что мелкие преступники начнут, что называется, «жить по понятиям» и психологически уже не смогут вернуться к нормальной жизни.

В прошлом году я побывал в американской тюрьме (в качестве гостя). Предыстория такова - Леха, мой друг детства и бывший одноклассник, лет десять как перебрался на ПМЖ в Калифорнию и сейчас является успешным риэлтором. Он купил старое здание в одном из не самых благополучных районов недалеко от Сан-Франциско, отремонтировал его, изгнал термитов, а после сдал его государству под тюрьму, с чего сейчас получает ежемесячный доход, превыщающий стоимость рыночной аренды такого же жилья частным лицам.

В репортаже я использую слово тюрьма, но правильнее было бы говорить колония. По крайней мере в России в тюрьмах содержатся только особо опасные преступники и рецидивисты. Их условия отбывания наказания отличны от других мест лишения свободы, поскольку осужденные содержатся в тюрьме в камерах, а не в общежитиях, как в исправительных и воспитательных колониях.

Уже после возвращения в Россию и просмотра фотографий, я заинтересовался темой того, как в разных странах устроена пенитенциарная система. Тюрьма как система наказания (а позднее - исправления) существовала еще в древние времена, тогда - в основном для содержания преступников, военных пленных и должников.

Америка внесла достаточно большую лепту в развитие современной пенитенциарной системы. Сегодня в работе тюремной системы задействован каждый пятидесятый американец - все эти люди обслуживают, лечат, охраняют, кормят заключенных. Годовой оборот этой индустрии превышает 70 миллиардов долларов.

Вид на тюрьму с проезжей части.

В США существует многоступенчатая пенитенциарная система, с тюрьмами разной классификации и разным уровнем безопасности, в зависимости от тяжести, срока преступлений, а также штата и округа. Американская система правосудия предполагает так называемый «закон трех палок» (3 sticks rule): если кому-то было вынесено больше 2 предупреждений, штрафов, административных наказаний, или условных сроков, то на третий раза судья обязан вынести приговор и дать человеку реальный тюремный срок, даже если все 3 раза человек крал шоколадку в супермаркете или уединялся с подругой в парке.

Мне рассказывали, что даже если ты остановился на безлюдном шоссе по необходимости, и вокруг вроде никого, но в этот момент проезжающий рядом полицейский увидит тебя, то все - это попадает под категорию «демонстрация своих половых органов в публичном месте» и административно наказуемо. Полицейский часто и сам бы рад отпустить, но в случае, если его камера наблюдения засняла «страшное преступление», совершенное в ночи, то вам обязаны вынести предупреждение и административно наказать. В Америке 12% всех заключенных осуждены за сексуальные преступления - сюда попадают и насильники, и педофилы и те, кто остановился справить нужну не в то время и не в том месте.

Местные жители пригорода Сан-Франциско подозрительного вида. Исключительно, чтобы разбавить текст фотографией.

Из-за значительной переполненности тюрем власти штата проводят кампанию по «разгрузке» тюрем, помещая неопасных преступников (часто жертв «3 sticks rule») в окружные тюрьмы или half-way house. Владельцем именно такого «промежуточного дома» и является мой друг Леха.

В каждой комнате могут жить одновременно до трех заключенных.

Живут в таких домах преступники по 3-4 месяца, покидать дом самовольно не могут. При этом, как я уже писал, охранников, решеток и овчаров нет - таким образом тренируется сила воли, а параллельно происходит адаптация людей к их дальнейшему возврату в общество.

После этого, через 3-4 месяца, заключенные переводятся уже в то, что наиболее приближено к условиям свободной жизни и напоминает историю из фильма «Побег из Шоушенка», когда один из главных героев - Ред, которого играл Морган Фриман, был досрочно освобожден. Государство выделило ему квартиру и предоставило возможность работать в супермаркете. Лехин дом - это промежуточное звено между классической тюрьмой и более-менее свободной жизнью, накануне полного освобождения.

Заключенные в таких домах не работают. Один раз в день их сопровождает менеджер, он же надзиратель, на прогулку. Вообще в доме живет только один наблюдающий. Он, кстати, сам бывший заключенный и тоже прошел через систему «промежуточных» домов.

Живет в лехином доме 9 человек (по правилам нельзя селить более 3 человек в одной спальне), но рядом есть аналогичый дом с 10 спальнями, так что там, по моим подсчетам, проживает около 30 человек. Одежда у всех обычная, еду привозят раз в неделю на большом грузовике, стирают заключенные сами.

Выглядит все аккуратно и очень презентабельно. Леха рассказал, что прежде, чем сюда разрешили заселить заключенных, он заключил договор с властями и сделал ремонт в соответствии с их четкими рекомендациями. Дизайн, цвет стен, планировка – все это продумывается тюремными психологами и должно быть четко соблюдено.

Жизнь заключенных в таком доме регламентируется расписанием и кучей правил, которые висят на видном месте.

Фотографию можно увеличить и изучить.



Увеличить изображение

Гостиная комната.

Каждый день приезжает повар, который готовит на всех еду. Содержание каждого заключенного обходится государству в сумму порядка 1500-2000 долларов в месяц, что дешевле, чем содержание этого же преступника в обычной тюрьме. Это еще одна причина, почему подобные дома так выгодны государству, помимо адаптационных преимуществ.

Задний двор.

Столовая в большом доме.

Естественно, соседи не очень рады таким вот жильцам на их улице (всегда ведь легче быть абстрактно социально ответственным, а вот когда доходит до дела...) Они даже написали коллективное письмо-жалобу о том, что не хотят находиться в непосредственной близости с преступниками, которые в любой момент могут покинуть свое жилище. Но в ответ на их жалюбу юрист тюрьмы заявил, что это будет расцениваться как дискриминационный акт против социально неблагополучных групп населения (а заключенные, как и инвалиды, ветераны и т.д. как ни крути - социально неблагополучная социальная группа). Таким образом, шансы на удовлетворение просьбы у соседей были равны нулю - в Америке тема дискриминации иногда приобретает гипертрофированные размеры.

Беседка, спортзал и автомобиль соседей.

Волейбольная площадка и соседская парковка.

Информация из Википедии:

По некоторым оценкам, в 2006 году по всему миру в заключении содержалось по меньшей мере 9,25 млн человек. Однако реальное число заключённых, возможно, гораздо выше, поскольку отсутствуют надёжные сведения из ряда стран, особенно с авторитарными политическими режимами.

В абсолютном значении в настоящее время по числу заключённых лидируют Соединённые Штаты Америки; в этой стране свыше 2,19 млн. находятся в заключении. Хотя население США составляет менее 5% от мирового, порядка 20% людей, находящихся за решёткой, приходится на американские тюрьмы. В 2002 году число заключённых в России и Китае также превышало 1 млн человек. Однако в дальнейшем количество российских заключённых снизилось и составило в феврале 2008 года 891738 человек, то есть 629 на 100 000.

На 1 февраля 2014 г. в учреждениях УИС содержалось 674,1 тысяч человек, 1859 человек отбывало пожизненный срок.

Соединённые Штаты Америки также обладают первенством в удельном числе граждан, находящихся за решёткой: по состоянию на октябрь 2006 года 738 человек из каждых ста тысяч отбывали срок, были задержаны по подозрению в совершении преступления либо находились под стражей в ожидании суда. Стоимость содержания заключённых различается в разных штатах США. В штате Нью-Йорк в 2010 году стоимость содержания одного заключённого в сутки составляла $210, или $6300 в месяц.

Насколько мне известно, в России нет подобных учреждений, направленных на адаптацию мелких преступников для возвращения к жизни в обществе. Но я могу ошибаться. Как говорит Леха, благодаря «промежуточным домам» в его штате, количество случаев рецидива падает с 70 до 20%. Правда, по этой теме никаких официальных цифр я так и не нашел.

Леха получает за сдачу в аренду такого дома около $2700 в месяц, что гораздо выгоднее, чем сдавать этот дом обычным квартиросъемщикам.

В США далеко не все тюрьмы государственные. Существуют целые тюремные корпорации, владеющие или управляющие тюрьмами. Около 10% американских тюрем - это частные предприятия.

Своими глазами.

Я попросил знакомого шерифа посадить меня в тюрьму, чтобы я мог описать тюрьму в своей книге. Он пошёл мне навстречу. О том, что я не настоящий "зэк" знали только шериф и тюремный священик. Ночами я писал эту книгу "Американский Гулаг". Вот рассказ оттуда.

В этой тюрьме предварительного заключения были разные люди. В основном здесь были те, кто ожидал суда. Никто друг другу о себе правду не говорил. Чёрный парень весом около трёхсот фунтов заинтересовался моим акцентом и спросил, откуда я.

Осторожно сообщил, что я русский. Он удивился:

– Тебя что, выкрали из КГБ? Вы же все коммунисты!

Он не знал, что коммунизма в России уже двадцать пять лет как нет.

Но с теми, кого истина не интересует, лучше не спорить. Ложь может принести добро, а правдой можно убить. Я подтвердил ему, что кроме меня – все остальные жители России коммунисты.

Чёрный человек одобрительно кивнул, как философ, чья теория подтвердилась.

Потом я решил обезопасить себя от расовой ненависти и сообщил ему, что мир делится на белых, чёрных и русских. Его это взбодрило, он спросил, а сколько вас?

Я сообщил, что во всём мире около двухсот пятидесяти миллионов.

Он спросил:

– А вы за кого – за белых или за чёрных?

Он оживился и пошёл рассказывать обо мне другим огромным одноцветным парням. Они поглядывали на меня как на существо с другой планеты.

По статистике, американцы отбывшие заключение, после выхода из тюрьмы становятся слабыми и психически больными. А в России люди после тюрьмы становятся сильней. В чём же причина этой разницы?

Ночью я нашёл философскую разгадку этой дилемме.

В Америке каждый человек начиная с грудного возраста знает, что он свободный гражданин, живущий в свободной стране. Так говорит школа, конституция, президенты. Никто – утверждают все – не может наказать в этой стране человека, если он законопослушный честный гражданин. Поэтому, когда человека арестовывают и лишают свободы, он к этому абсолютно психологически не готов, и испытывает огромный стресс, великое потрясение, которое не проходит до конца жизни. И как следствие, после тюрьмы этот стресс продолжается и человек остаётся психически больным на всю жизнь.

В России же (а раньше в СССР) человек с детства понимает, что его могут арестовать ни за что, просто так, КГБ или полиция придумает ложную причину для ареста, и он будет находиться в тюрьме многие годы. В России человек психологически к тюрьме подготовлен. Недаром во все времена в СССР и потом России, у многих на случай ареста всегда был подготовлен свёрток с запасной парой белья, мылом и полотенцем. Поэтому, при аресте слишком большого стресса нет, это всё заранее запрограммировано в генах. Но, логичный парадокс, благодаря этому, из российских тюрем человек выходит здоровый, закалённый, изощрённый и подготовленный к дальнейшей опасной жизни.

За сорок дней я познакомился со многими горемыками, сидевшими со мной. Утром мы видели по телевизору арестованного человека, который попытался взять в банке наличные деньги с подложного чека, и в этом ему пыталась помочь его любовница, кассир банка. А вечером неудачного афериста привели к нам. Ему всё время хотелось смотреть на общем телевизоре канал, где показывались цены на бирже (stocks), а все остальные заключённые дружно желали смотреть бейсбол или мыльные оперы. Кстати, я обратил внимание, что люди, подозреваемые в убийстве, смотрели эти примитивно сентиментальные оперы с особым рвением и любовью. Они знали всех персонажей по именам, переживали, вздыхали, возмущались любовными изменами, иногда плакали; они жили жизнью этих придуманных опереточных героев. С интеллектуальным аферистом мы по утрам, к удивлению других заключённых, церемонно раскланивались.

Рядом со мной была камера адвоката, который неудачно повесил жену. Ему казалось, что всё рассчитано, и он вызвал полицию засвидетельствовать самоубийство. Жена неожиданно оказалось живой – и указала на него.

Он был женат тридцать пять лет, и я спросил, почему он столько лет жил с ней, а не развёлся. Он ответил, что ненавидел её всегда, но боялся разводиться, чтобы не потерять дом и деньги. Я подумал, в этой короткой жизни потерять тридцать пять лет на ненависть – это ли не безумие! Тридцать пять лет ненавидеть человека и жить вместе – это ли не надругательство над собственной жизнью!

Был здесь наркодилер, кубинец, родившийся в Америке. Он выписывал «Нью-Йорк Таймс», газету «Уолл Стрит Джорнал» и элитный журнал «Ньюйоркер». Наркодилер учился в Гарварде, неплохо разбирался в литературе и мы с ним говорили о «Докторе Живаго» нобелевского лауреата из России Бориса Пастернака, ранних стихах Уолта Уитмена, прозе Курта Воннегута, и о прекрасном и смелом русском поэте Евгении Евтушенко. Он даже прочитал мне по-английски его известные строчки: «Дай Бог, чтобы моя страна меня не пнула сапожищем, Дай Бог, чтобы моя жена меня любила даже нищим». Обвиняли его в провозе наркотиков на десять миллионов долларов.

Бывало, мы сталкивались с теми преступниками, которых показывали по новостям. Привели парня, который задушил свою одномесячную дочь за то, что она без перерыва плакала. У него было рыбье лицо и рыбьи глаза. Все заключённые его ненавидели. По ночам он истошно кричал. И его куда-то от нас увели.

Я беседовал с бывшим морским офицером. Он убил из пистолета человека, который на улице ударил ногой его собаку. Говорил мне:

– Может, я его не убил бы, но у собаки был рак, и ей было очень больно…

Но наибольшее впечатление на меня произвёл рыжий Чарли. В жизни у него была только одна большая страсть – деньги.

С шестнадцати лет он пошёл работать экскаваторщиком. Экскаваторщики в Америке зарабатывают много. Тратить деньги Чарли не мог, у него от этого начиналась депрессия. Он хотел их только копить. Всю жизнь он прожил в покосившемся полуразваленном домике, ремонтировал всё только сам. Брал несвежие продукты в церквях, где их раздавали неимущим. Женился без свадьбы, жена от него быстро убежала. Ни с кем не дружил, не выпивал, в компании не ходил. Чарли работал шесть с половиной дней в неделю: свободным было только первая половина дня в воскресенье. Утром он шёл в церковь.

Я спросил:

– А ты там жертвовал?

Он возмутился:

– Богу деньги не нужны. А люди – пусть они мне жертвуют!

После церкви он спешил к любовнице. Покупал в кондитерской за полцены два вчерашних пирожных, одно с жидким чаем съедал сам, второе отдавал любовнице. Ещё полчаса у них на что-то уходило. Потом он снова шёл к экскаватору, работать.

Вот что он мне поведал.

Деньги для него не были бумажками, они были осязаемой любовью. Он счастливо улыбался, вспоминая о них. Перед тем, как отнести в банк, много раз их пересчитывал. Эти мгновенья были для него самыми счастливыми. Когда он вспоминал о деньгах, пальцы его начинали нежно двигаться, мысленно перебирая купюры. Однажды он смущённо признался, что во время пересчёта денег у него случалась эрекция. И вот однажды на него пролился Божий гнев.

Позвонил родной брат, и предложил сделать маленький бизнес, сброситься по триста долларов, а заработать в два раза больше, то есть, вложить двоим 600, а получить 1200.

Три дня Чарли не спал, до этого он никому деньги не одалживал. Ему казалось, что он отдаст свою любовь в рабство.

– На сколько дней? – хрипло и убито спросил он у брата.

– На неделю!

Это была страшная неделя, с редким сном и мучениями. Через неделю позвонил брат и сообщил, что деньги они потеряли.

– Мои триста верни! – страшно закричал Чарли!

– Нет, – сказал брат, – мы потеряли оба; я свои, ты свои.

– Нет!– закричал Чарли.

Брат повесил трубку.

Ночью Чарли пошёл на строительную площадку, сел в свой огромный экскаватор, подъехал к дому брата и раздавил экскаватором его легковую машину...

Может быть ему бы пришлось только оплатить за раздавленную машину, хотя и это стало бы страшной трагедией. Но всё оказалось ещё хуже. Бедный Чарли не знал, что за несколько минут до того, как он подъехал к дому, жена брата возвратилась с вечеринки, зашла в дом, вспомнила, что забыла в машине сумку, вернулась, села в машину, и в это время на машину наполз экскаватор.

Она осталась жива, но сделалась калекой.

Чарли грозил большой тюремный срок и выплата компенсации покалеченному человеку. Чарли стонал:

– Адвоката брать не буду, я не хочу ему платить! Я сам себя защищу! Может, судья поймёт, какой подлец мой брат, и оправдает меня!

Я знал, что Чарли обречён.

Из тюрьмы заключённых уводили на суд, потом их возвращали, и через несколько дней увозили в постоянные тюрьмы.

На суд уходил высокий крепкий Чарли. После суда вернулся согнутый старик со слезящимися полубезумными глазами.

– Восемь лет... И всю жизнь ей выплачивать... Конфисковали все мои деньги…

Я знал, что здесь, как на войне, утешения не нужны. И поэтому в ответ произнёс плохое слово. И я знал, что долго Чарли не протянет.

Через несколько дней я вышел из тюремных ворот, оставив внутри Чарли и всех других, выброшенных в мусорный бак жизни.

За воротами тюрьмы меня встретил старый священник. Я рассказал ему о Чарли. Он спросил:

– Что думаете об этом вы?

– Мне кажется, что все мы мало отличаемся от Чарли, только тратим чуть больше времени и денег на еду и развлечения. И нам иногда тоже хочется наехать экскаватором на жизнь, расплющить её, и стать счастливым...

Священник внимательно взглянул на меня добрым глазом:

– В тюрьме вы изменились...

Я подумал и спросил:

– Отец, а может быть, я поумнел?

Михаил Моргулис,