Злоупотребление правом на судебную защиту. Образец заявления о злоупотреблении правом. Определение злоупотребления правом

Согласно устоявшейся в науке отечественно­го гражданского процесса концепции под пра­ вом на предъявление иска понимается право возбудить и поддерживать судебное рассмотре­ ние конкретного гражданско-правового спора с целью его разрешения, право на правосудие по конкретному гражданскому делу. Данное право направлено на получение решения суда по существу гражданского спора .

Возможность злоупотребления этим правом связана с тем, что осуществление субъективно­ го права путем применения к обязанной сторо­ не мер государственно-принудительного ха­ рактера всегда затрагивает не только интересы самого управомоченного лица, но также инте­ ресы государства и общества в целом, обязан­ной стороны, а в ряде случаев третьих лиц. По­этому задача правосудия состоит как в защите прав заявителя требования - управомоченно­го лица, так и в обеспечении интересов назван­ ных субъектов, заинтересованных в правиль­ ном исходе дела.

Как любое субъективное право, право на за­ щиту должно иметь определенные пределы .

Нормы ГК РФ, а также АПК РФ и ГПК РФ не содержат прямо выраженного запрета злоупот ребления правом на предъявление иска (правом на судебную защиту). Данное обстоятельство в ряде случаев давало судебным инстанциям ос­ нование для вывода, что злоупотребление пра­ вом на иск невозможно.

По одному из банкротных дел суд первой ин­ станции «по смыслу ст. 10 ГК РФ» расценил в качестве злоупотребления правом неодно кратное обращение одного из кредиторов с жа­ лобами о нарушениях при проведении собра­ ний кредиторов и отстранении конкурсного уп­ равляющего, отклоненными всеми судами. ФАС Западно-Сибирского округа указал на от­ сутствие злоупотребления правом, поскольку из ст. 46 Конституции РФ следует гарантия каждо му судебной защиты его прав и свобод. Значит, обращение в суд не может быть квалифицирова­ но в качестве злоупотребления правом (поста­новление ФАС Западно-Сибирского округа от 16.08.2002 по делу № Ф04/2846-529/А70-2002).

В отечественном праве такой запрет был обозначен Конституционным Судом РФ в По становлении от 14.02.2002 № 4-П «По делу о про­ верке конституционности статьи 140 ГПК РСФСР в связи с жалобой гражданки Л. Б. Фи­шер». По мнению Суда, он может быть выведен из смысла ст. 17 (ч. 3), 19 (ч. 1 и 2), 46 (ч. 1) и 123 (ч. 3) Конституции РФ.

В отношении понятия «злоупотребление пра­ вом на защиту» существует целый ряд высказы­ ваний зарубежных и российских ученых. Так, французский цивилист Е. Годэме относит к слу­ чаям шиканы «предъявление иска или возраже­ ние против него без серьезного в том интереса, с целью побудить своего противника к излиш­ ним хлопотам и издержкам» .

Английское право (Свод Э. Дженкса) содер­ жит институт «злонамеренного судебного Пре следования» (malicious prosecution), под кото­ рым понимается начало или продолжение без успешного процесса без разумных и вероятных оснований (§ 986). Разумным и вероятным ос нованием «считается разумная уверенность в вине и ответственности истца, основанная на добросовестном и разумном убеждении в наличии фактов, которые, если бы они дей­ ствительно существовали, давали бы разум­ ное основание для начала или продолжения процесса» (§ 989). Также имеются в виду доб­ росовестные действия в силу юридического совета, полученного на основании ясного и четкого изложения фактов (§ 992) .

Судья Джеральд Фрицморис в п. 15 Особого мнения к решению Европейского Суда от 21.02,75 по делу Голдер ( Golder ) против Соеди­ ненного Королевства заметил: «Во всех нор­ мальных правовых системах....есть процедуры, посредством которых уже на очень ранней ста­ дии дело может быть (используя английскую терминологию) изъято как пустяковое, сутяж­ ническое... - основания, аналогичные по смыс­ лу злоупотреблению правом на подачу жалобы или явно необоснованной жалобе, если исполь­ зовать терминологию дел о нарушении прав че­ловека. Это делается обычно задолго до рассмо­ трения дела по первой инстанции, но в любом случае это делается судебными органами с со блюдением судебной процедуры» .

Однако наиболее обоснованной представля­ ется концепция М. А. Гурвича, который в своих рассуждениях принял за основу позицию Е. В. Васьковского относительно сущности зло употребления процессуальными правами, под которым, по мнению последнего, следует понимать «осуществление их тяжущимися для достижения целей, несогласных с целью про­ цесса - правильным и скорым разрешением дел». Разделяя это определение с уточнением относительно цели советского гражданского процесса (раскрыть действительное правоот­ ношение и оказать скорую защиту существую­щему праву), М. А. Гурвич признает, что «в ря­ де случаев предъявление иска может расхо­ диться с этой целью» .

Под злоупотреблением правом на предъяв­ ление иска М. А. Гурвич понимает предъявле­ние иска в случаях, когда поведение должника не дает повода для его предъявления (напри­ мер, предъявление иска о взыскании денег по договору займа по истечении срока платежа без предварительного обращения к должнику с просьбой о платеже) .

В связи с изложенными теоретическими взглядами представляет интерес решение Евро пейского Суда по правам человека от 16.09.96 по делу Акдивар ( Akdivar ) и другие против Турции. Заявители по данному делу ссылались в своей жалобе на незаконное уничтожение их соб ственности военными силами Турции и требо­ вали справедливой компенсации.

Одно из возражений Правительства Турции состояло в том, что в согласно ч. 1 ст. 35 Евро пейской конвенции (вред, от 06.11.90) суд мо­ жет принимать дело к рассмотрению только после того, как [заявителем] были исчерпаны все внутренние средства правовой защиты, как это предусмотрено общепризнанными нормами международного права. Между тем данные средства заявителями до конца исчер­ паны не были.

В этом Правительство Турции усматривало одно из проявлений общей политики Курдской рабочей партии (КРП), направленной на то, что­ бы очернить Турцию и ее судебные органы и тем самым представить в легитимном свете [свои] террористические акты. Как часть этой стратегии КРП необходимо доказать, что турец­ кая судебная система в целом неэффективна, не способна иметь дело с подобного рода жалоба­ми и служит целям отчуждения населения юго-восточной Турции от институтов Республики и, в частности, от правосудия. Таким образом, не­ желание заявителей по делу использовать все внутренние средства правовой защиты пресле­ дует явно политические цели. Следовательно, жалоба заявителей является злоупотреблением правом на подачу жалоб.

Изложенные доводы были отклонены Судом со ссылкой на то, что при рассмотрении дела установлен факт уничтожения собственности заявителей.

Судья Гелькюклю в Особом мнении оспорил такую позицию, указав следующее: «Заявители, даже не пытаясь исчерпать все эти средства, на­ правили свои жалобы через международную организацию в целях антитурецкой пропаганды и с твердым намерением вывести дело на меж дународный уровень, исказив его содержание и суть, в то время как рассмотрение дела долж­ но осуществляться в соответствии с правовыми критериями в рамках процедуры, установлен­ ной Европейской конвенцией о защите прав че­ ловека... Именно это и есть злоупотребление правом обжалования» .

Данная позиция представляется обоснован­ ной. Заявители по настоящему делу обращались с жалобой не с целью получить судебное реше­ние в свою пользу (хотя их жалоба и была удов­ летворена), а с другими целями , раскрытыми в отзыве Правительства Турции. На наш взгляд, со стороны заявителей имело место злоупотреб­ ление правом на подачу жалобы.

Возникает вопрос о принципиальной при­ менимости в отечественном праве к случаям злоупотребления правом на иск ст. 10 IX РФ.

Судебная практика противоречива. По одному из дел суд отметил, что «подача данного иска свидетельствует о том, что истец допустил зло­ употребление своими гражданскими правами, инициировав судебный иск в отношении лица, добросовестно выполнившего свои обязатель­ ства по сделке, заключенной на законных ос­ нованиях, что недопустимо согласно ст. 10 ГК РФ» (постановление ФАС Московского округа от 06.08.2001 по делу № КГ-А40/4018-01).

Такой подход обоснованно был подвергнут критике О. Н. Садиковым, указавшим на отсут­ ствие основания для применения ст. 10 ГК РФ к регулированию процессуальных отношений в порядке межотраслевой аналогии, а также на возможность решения вопросов, возникающих при злоупотреблении процессуальными права­ ми, исключительно исходя из общих и специ­ альных процессуальных норм .

Так, участник ООО предъявил иск к обществу о запрете проведения общего собрания участ ников ООО. Суд квалифицировал подобные действия как злоупотребление правом, приме­ нив ст. 10 ГК РФ. Отменяя решение суда, ФАС Западно-Сибирского округа указал: «Поскольку действия участника общества по обращению в суд регулируются нормами АПК РФ, суд апел­ ляционной инстанции не обосновал, на каком основании к отношениям сторон, которые регу­ лируются нормами процессуального права, мо­ гут быть применены нормы гражданского зако­нодательства» (постановление от 09.01.2003 по делу№Ф04/250-1990/А45-2002),

Злоупотребление правом возможно при предъявлении не только основного, но и встреч­ного иска.

По одному из дел встречное исковое заявле­ ние было подано ответчиком по истечении трех месяцев со дня принятия дела к производ­ству Арбитражным судом Омской области и за 45 минут до начала судебного разбирательст­ ва, в котором было вынесено решение. В при­ нятии заявления было отказано. Определение об отказе было оставлено в силе постановле­ нием кассационной инстанции, поскольку «действия ответчика направлены на неоправ­ данную затяжку разрешения спора и свиде­ тельствуют о злоупотреблении им процессу­ альными правами» (постановление ФАС За­ падно-Сибирского округа от 29.01.2004 по делу № Ф04/606-5/А46-2004).

В научной литературе в качестве злоупотреб­ ления процессуальным правом названа ситуа­ ция, когда «в одном из исков о взыскании убыт ков его основанием были указаны соглашение между двумя контрагентами и ненадлежащее исполнение обязательств ответчиком. Но, по­ скольку вопрос заключения договора был спор­ ным, истец решил подстраховаться и дополнил основания иска, сославшись на факт причине­ ния ответчиком внедоговорного вреда. Таким образом, иск одновременно имел два взаимоис­ ключающих предмета (и два различных основа­ ния) притом, что преследовался один и тот же интерес» .

Между тем процессуальными правами обла­ дают только лица, участвующие в деле. Статус лица, участвующего в деле, возникает после принятия искового заявления (ст. 127 АПК РФ, 133 ГПК РФ) . Злоупотреблять процессуаль­ными правами возможно лишь с этого момен­та. Следовательно, сама подача заявления или жалобы, которыми возбуждается дело в суде, а равно включение в них каких-либо положе­ ний не могут признаваться злоупотреблением процессуальными правами. Если принять точ­ ку зрения автора как верную, то в иске надо от­ казывать не потому, что заявленные в нем тре­ бования не основаны на законе, а потому, что истец включил эти незаконные требования в исковое заявление.

Злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле.

Для анализа сущности и признаков злоупот­ ребления процессуальными правами необхо димо, прежде всего, определиться с понятием и особенностями процессуальных прав, поряд­ ком их осуществления. Это целесообразно сде­ лать, исходя из разработанного отечественны­ ми процессуалистами учения о гражданском процессуальном правоотношении.

По определению А.А. Мельникова, «субъ­ ективное гражданское процессуальное пра­ во - это установленная и обеспеченная нор­ мами гражданского процессуального законо­ дательства... возможность участника процесса действовать определенным образом или тре­ бовать определенных действий от суда и че­ рез суд от других участников процесса в сво­их собственных, общественных или государ­ ственных интересах или в интересах других лиц» .

Процессуальные кодексы закрепляют доста­ точно широкий круг прав лиц, участвующих в деле (ч. 1 ст. 41 АПК РФ, ч. 1 ст. 35 ГПК РФ). Среди процессуальных прав таких лиц, не на­ званных в кодексах, в науке гражданского про цессуального права особо выделяется право на судебное решение, которому соответствует обязанность суда осуществить правосудие, разрешить правовой спор .

Особенность гражданских процессуальных прав в отличие от субъективных гражданских прав видится в том, что их значительная часть носит характер правомочий на одностороннее волеизъявление . Под правомочием на одно­стороннее волеизъявление понимается обеспе­ ченная законом возможность совершать про­ цессуальные действия .

Отличие правомочия на одностороннее воле­ изъявление от субъективных прав участников процесса заключается в следующем. В процессу­ альном отношении субъективному праву истца, ответчика или другого лица соответствует обя­занность суда, и наоборот. Субъективное право не может существовать без юридической обя­ занности и раскрывается через нее. Односторон­ ние правомочия реализуются через собственное поведение управомоченных субъектов, опреде­ ляются законом и служат для каждого участника процесса средством осуществления его субъек­ тивных прав .

Правам суда корреспондируют обязанности остальных участников процесса, и наоборот. Любое субъективное право и обязанность уча­ стника процесса являются правом и обязаннос­ тью по отношению к суду . Суд, осуществляя правомочия по отношению к сторонам, обеспе­чивает своими действиями осуществление прав всем лицам, участвующим в процессе .

Правоотношения суда с каждым из участни­ ков процесса и все элементарные правоотно­ шения подчинены решению главной задачи суда - вынесение законного и обоснованного решения и создание лицам, участвующим в деле, процессуальных условий, обеспечива­ ющих защиту их прав, а также прав и закон­ ных интересов других лиц .

Заявления и ходатайства лиц, участвующих в деле, и других субъектов процесса как юриди­ ческий факт порождают у них право, а у суда обязанность, дать ответ по существу, причем со­ держанием этого ответа (определения) является решение вопроса о наличии у заявителя того субъективного права, осуществления которого он добивается, и об удовлетворении права, если оно имеется. Так, заявление истцом или другим лицом ходатайства об истребовании доказа­ тельств влечет обязанность суда разрешить хо датайство по существу, вынести определение о его удовлетворении или об отказе в истребова­ нии доказательств. Правовую основу данного правоотношения составляют субъективное пра­во истца получить ответ по существу заявленно­го ходатайства и юридическая обязанность суда вынести определение .

Таким образом, юридическая связь субъектов гражданских процессуальных правоотношений характеризуется, во-первых, тем, что все участ­ ники процесса наделяются субъективными пра­ вами и обязанностями по отношению к суду, равно как суд обладает правами и обязанностями по отношению к каждому участнику процесса. Во-вторых, права и обязанности у суда и участ­ вующих в деле лиц носят двусторонний, предо ставительно-обязывающий характер. В-треть­ их, природа прав субъектов гражданского про­ цесса определяется тем, что они, эти права, по общему правилу имеют характер правомо­ чий на одностороннее волеизъявление .

Перейдем к вопросу о понятии злоупотребле­ ния процессуальными правами. Согласно ч. 2 ст. 41 АПК РФ лица, участвующие в деле, долж­ ны добросовестно пользоваться всеми принад­лежащими им процессуальными правами. Зло­ употребление процессуальными правами влечет за собой для упомянутых лиц предусмотренные АПК РФ неблагоприятные последствия.

В ГПК РФ термин «злоупотребление правом» отсутствует. Однако в силу ч. 1 ст. 35 ГПК РФ ли­ ца, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им про­ цессуальными правами.

По мнению Н, А. Чечиной, « процессуальные обязанности сторон - это всегда обязанности по отношению к суду. Они соответствуют пра­ вомочиям суда, а суд, осуществляя свои право­мочия по отношению к сторонам, обеспечивает своими действиями осуществление прав всем лицам, участвующим в процессе. Например, обязанность стороны вести дело добросовестно (ст. 6 ГПК РСФСР), не затягивать разбиратель­ ства и рассмотрения дела соответствует право­ мочию суда потребовать и добиться от сторон поведения, соответствующего ст. 6 ГПК».

Раскрывая значение добросовестности, Н. А. Чечина отметила, что «добросовестное поведение каждой стороны в процессе обеспе­чивает нормальную деятельность суда и всех участвующих в процессе лиц, способствует вы­яснению материальной (объективной) истины в каждом деле и этим гарантирует возможность осуществления процессуальных прав другой стороны, обеспечивает ее интерес в скором и правильном рассмотрении дела» .

Эти, на наш взгляд, бесспорные положения дали основания В. П. Грибанову утверждать, что в данной норме, аналогичной по содержанию ч. 2 ст. 30 ГПК РСФСР 1964 г. и ст. 6 ГПК РСФСР 1923 г ., сформулирован запрет злоупотребления процессуальными правами .

«...Практике известны, - пишет В. П. Гриба­нов, - случаи, когда лицо, пользуясь возможностями, предоставленными... законодательством, пытается путем возбуждения дела в различных инстанциях решить дело в свою пользу или, как говорят, «всеми правдами и неправдами». При этом в орбиту такого рода дел, как правило, втягивается большое количество людей, созда­ются комиссии различного ранга, вызываются многочисленные свидетели и т. п. Такое недоб­росовестное использование требования защиты права... может быть признано злоупотреблени­ем правом...» .

Однако более убедительным представляется ход рассуждений Е. В. Васьковского: «Для выяснения истинного смысла выражения «злоупот­ребление правом» необходимо взять исходной точкой сущность и задачи гражданского про­цесса». Считая, что целью процесса является правильное и скорое разрешение дел, которое в состязательном процессе обеспечивается при­влечением к участию в процессе тяжущихся, Е. В. Васьковский приходит к выводу, что про­цессуальные права даны законом лицам, участ­вующим в деле, «для содействия суду при рас­смотрении дел, для содействия их правильному разрешению, и что каждый раз, когда тяжущий­ся совершает какое-либо процессуальное дейст­вие не с этой целью, а для достижения каких-либо посторонних целей (для введения судей в заблуж­дение, для проволочки дела, для причинения за­труднения противнику), он выходит за пределы действительного содержания своего права, т. е., иначе говоря, злоупотребляет им» .

Исторически такая концепция подтверждает­ся ст. 6 ГПК РСФСР 1923 г ., в которой под злоупотреблением понимались действия, «имею­щие целью затянуть или затемнить процесс» . Современные определения ничего нового к этой концепции не добавляют .

Анализ данной проблемы дает основания для следующих выводов. Согласно ч. 1 ст. 167 АПК РФ и ч. 1 ст. 194 ГПК РФ при разреше­нии спора по существу суд принимает реше­ние. Оно должно быть законным и обосно­ванным. Требование вынесения законного и обоснованного решения предъявляют суду не лица, участвующие в деле, а государство. Поскольку функцию отправления правосу­дия государство берет на себя, значит, инте­рес в надлежащем выполнении этой функции есть у государства.

Под злоупотреблением правом в гражданском праве необходимо понимать осуществление права при отсутствии в этом интереса у уполно­моченного лица. При злоупотреблении процес­суальными правами лицо также действует при отсутствии интереса, но не своего, и не иных лиц, участвующих в деле, а государства. Иными словами, злоупотребление правом в судебном процессе - это его использование «во зло» го­сударству в лице суда.

Злоупотребление процессуальными правами возможно лишь, когда вследствие осуществле­ния права создается препятствие в решении за­дач гражданского или арбитражного судопро­изводства, указанных в ст. 2 АПК РФ и ст. 2 ГПК РФ. В отличие от материального права, где без­действие можно признать злоупотреблением правом только в случае, когда закон приравни­вает осуществление данного права к обязанно­сти, в процессуальном праве бездействие лиц, участвующих в деле, может объективно пре­пятствовать достижению цели процесса и при отсутствии такого условия, тем более что нет таких процессуальных прав, осуществление ко­торых действующими кодексами приравнива­ется к обязанности .

По одному из дел было заявлено ходатайство об отложении судебного разбирательства, мотивированное тем, что руководитель фирмы нахо­дится в Болгарии, а адвокат фирмы не может явиться в заседание суда ввиду болезни. Отка­зывая в его удовлетворении, суд указал, что от­сутствие руководителя не препятствует явке в суд других полномочных лиц. Из материалов дела видно, что ходатайство об отложении рас­смотрения жалобы ввиду болезни адвоката за­являлось и ранее. В связи с длительностью бо­лезни адвоката фирма могла решить вопрос о его замене. Непринятие мер к этому свиде­тельствует о стремлении фирмы затянуть рас­смотрение дела, т.е. о злоупотреблении фирмы своими процессуальными правами (постановле­ние ФАС Северо-Кавказского округа от 15.07.99 по делу № Ф08-717/99).

Иная ситуации возникает, когда процессу­альное бездействие затрагивает более интере­сы лица, участвующего в деле, нежели интере­сы правосудия. Так, в судебной практике воз­никли вопросы: обязан ли суд, применяя по­следствия недействительности договора в ви­де двусторонней реституции, производить возврат полученного по такой сделке одно­временно в отношении каждой из сторон? Возможно ли в данном случае применение ре­ституции в отношении одной из сторон в от­дельном судопроизводстве?

В результате обсуждений были выработаны следующие рекомендации: «В целях обеспече­ния законного баланса имущественных интере­сов сторон суд по общему правилу должен при­менить реституцию одновременно в отношении обеих сторон... В то же время, если сторона не­действительной сделки злоупотребляет процес­суальными правами в целях сохранения за со­бой имущества, полученного по недействитель­ной сделке (например, заведомо уклоняется от предоставления доказательств (курсив мой - С. Р.) исполнения договора), суд вправе принять решение о возврате имущества одной из сто­рон, предложив другой стороне обратиться с са­мостоятельным требованием в отдельном судеб­ном процессе...» .

Цель законодательного регулирования ре­ституции - применение ее последствий. Ес­ли бы сторона представила доказательства исполнения по такой сделке, то эта цель была бы достигнута в одном судебном процессе.

Но поскольку доказательств не представлено, для достижения указанной цели необходимо возбуждение следующего судебного процес­са, что хронологически передвигает ее дости­жение на более позднее время.

При таком ходе рассуждений можно заме­тить определенное ущемление публичного ин­тереса и признать обозначенное в ответе суда бездействие злоупотреблением правом. Одна­ко, с другой стороны, в случае признания сдел­ки недействительной и применении реститу­ции у стороны в сделке есть интерес в возврате исполненного ею по сделке. Чтобы добиться возврата, необходимо доказать исполнение. Поэтому, на наш взгляд, в бездействии, обозна­ченном в приведенных рекомендациях, злоупо­требления процессуальным правом нет.

Поскольку понятие «злоупотребление пра­вом» может быть использовано лишь тогда, когда управомоченный субъект обладает оп­ределенным субъективным правом, то при совершении неправомерного процессуально­го действия злоупотребления правом нет.

Данный нюанс не всегда учитывается в судеб­ной практике. Так, по одному из дел ООО «Са­лют» ни в первой, ни в апелляционной инстан­циях не ссылалось на наличие договора купли-продажи и не представляло суду договор и акт приема-передачи продаваемого имущества. Представление названных документов в суд кассационной инстанции квалифицировано как «явное злоупотребление процессуальными пра­вами (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 20.07.2000 по делу № Ф08-1799/2000) .

Между тем, поскольку у лиц, участвующих в деле, в силу ч. 1 ст. 347 ГПК РФ и ч. 2 ст. 287 АПК РФ отсутствует право представлять допол­нительные доказательства в апелляционную и кассационную инстанции при наличии воз­можности представить их в первую инстанцию, то нельзя, по всей видимости, говорить о том, что таким правом можно злоупотребить.

Необходимо дать оценку позиции, отрицаю­щей совместимость процессуальных отраслей права с институтом злоупотребления правом и отводящей ему место исключительно в мате­риальных отраслях. Сторонники этой позиции опираются в своих рассуждениях на следую­щий тезис: «Злоупотребление правом в матери­альных отраслях служит предпосылкой для при­менения аналогии закона и аналогии права в той части, в которой они предусматривают возможность применения неблагоприятных последствий (санкций). В процессуальной отрас­ли права (арбитражного и гражданского про­цесса} все обстоит иначе. Природа процессуаль­ной отрасли в отличие от материальной отрасли права такова, что не предполагается каких-либо аналогий» .

Процессуальная отрасль основана на том, что «все процессуальные действия, условия и по­рядок совершения каждого из них должны быть указаны законодателем, «поэтому сама возможность для злоупотребления судебными процессуальными правами не имеет под собой какой-либо почвы», а приводимые в научной литературе и судебной практике примеры зло­употребления судебными процессуальными правами расцениваются как нарушения «про­цессуального характера, по факту совершения которых законодатель не всегда устанавливает негативные последствия...» .

Эта позиция содержит уязвимые моменты.

Вопрос о цели существования института зло­употребления правом в материальных отраслях дискуссионен, но, во всяком случае, не объясня­ется только допустимостью аналогии. Аналогия в праве - это «разрешение не предусмотренно­го действующим правом случая на основании нормы, определяющей сходный случай». Задача аналогии - восполнение пробелов в праве .

Для применения санкции за злоупотребление правом в гражданском праве нет необходимос­ти обращаться к аналогии, так как п. 1 ст. 10 ГК РФ, устанавливая последствия такого злоупот­ребления, тем самым не содержит пробела в ре­гулировании данного вопроса. Допустимость процессуальной аналогии прямо закреплена в ч. 4 ст. 1 ГПК РФ и может быть выведена путем реального (в терминологии Е. В. Васьковского ) толкования ч. 6 ст. 13 АПК РФ.

Из бесспорной посылки о том, что все процес­суальные действия, условия и порядок их совершения должны быть указаны законодателем, вовсе не следует вывод об отрицании института злоупотребления процессуальными правами. Последний как раз и состоит в совершении действий, предусмотренных процессуальным зако­ном, в строгом соответствии с условиями и по­рядком их осуществления. Вот только направле­ны они могут быть не на быстрое и правильное разрешение спора, а на достижение иных це­лей. Предотвратить подобные действия призван указанный институт.

Злоупотребление правом на подачу хода­тайств. Согласно ст. 35 ГПК РФ и 41 АПК РФ ли­ца, участвующие в деле, имеют право заявлять ходатайства, т. е. обращаться к суду с просьбами о совершении определенных процессуальных действий. С одной стороны, в силу ч. 1 ст. 159 АПК РФ и ст. 166 ГПК РФ ходатайства, заявлен­ные в судебном заседании, разрешаются судом после заслушивания мнений других лиц, участ­вующих в деле, а с другой - действие, о совер­шении которого лицо просит суд, может препят­ствовать быстрому и правильному разрешению спора. Создается потенциальная возможность для злоупотребления этим процессуальным пра­вом путем заявления бесконечных ходатайств . Данное обстоятельство было названо В. Ф. Яков­левым в качестве одной из причин затягивания рассмотрения дела в судах .

Ситуация осложняется наличием разъясне­ния Верховного Суда РФ о том, что отказ суда в удовлетворении ходатайства не лишает лицо, участвующее в деле, права обратиться с ним по­вторно в зависимости от хода судебного разби­рательства (п. 17 Постановления Пленума Вер­ховного Суда РФ от 14.04.88 №3 «Оприменении норм ГПК РСФСР при рассмотрении дел в суде первой инстанции»).

Анализ практики арбитражных судов пока­зывает, что чаще всего как злоупотребление правом квалифицируется подача ходатайств об отводе судей, о приостановлении произ­водства по делу и об отложении судебного разбирательства .

Рассмотрение одного из дел неоднократно от­кладывалось на более поздние сроки (18, 23 декабря 2002 г., 8 января 2003 г.) в связи с тем, что представители ответчика и третьего лица триж­ды заявляли ходатайства об отводе судьи Л., ос­нований для удовлетворения которых арбитражный суд не нашел и которые повлекли необ­ходимость неоднократного переноса судебных заседаний на другие сроки. Кроме того, к назна­ченным судебным заседаниям со стороны от­ветчика и третьего лица не поступили затребо­ванные судом отзывы на исковое заявление и необходимые для подтверждения своих дово­дов доказательства. Такое поведение представи­теля ответчика и третьего лица арбитражным судом было расценено как злоупотребление процессуальными правами лицом, участвую­щим в деле, преднамеренно затягивающее су­дебный процесс и свидетельствующее о неува­жении к арбитражному суду (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 25.02.2003 по делу № Ф04/854-73/А70-2003).

Ответчик заявил ходатайство об отложении дела в связи с болезнью своего представителя. Ходатайство судом отклонено, поскольку в ра­нее состоявшемся судебном заседании предста­витель ответчика изложил свою позицию по ос­новному и встречному искам. Суд расценил эти действия ответчика как направленные на затя­гивание процесса, содержащие признаки зло­употребления правом (постановление ФАС Се­веро-Западного округа от 25.12.2000 по делу №01-01/49).

По другому делу суд законно и обоснованно отклонил ходатайство ответчика об отложении дела, оценив его действия как злоупотребление процессуальным правом, поскольку ответчик не являлся в судебное заседание, не выполнял по­ручения суда о проведении сверки взаиморасче­тов (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 15.08.2001 по делу № А58-867/2001-Ф02-1875/01-С2).

Злоупотребление правом на обоснование своей позиции по делу. Статьи 41 АПК РФ и 35 ГПК РФ предоставляют лицам, участвующим в деле, право давать объяснения суду, приво­дить свои доводы по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам, Такие объяснения, как и ходатайства, могут не отно­ситься к сути дела и сознательно использо­ваться лицами, участвующими в деле, для затя­гивания процесса .

Сложная для правовой квалификации ситуа­ция возникает при злоупотреблении правом на заявление возражений (ехсер ti о) против пози­ции и доводов других лиц, участвующих в деле.

Так, по одному из дел, рассмотренных МКАС при ТПП РФ (решение от 27.07.99 по делу № 302/1996) в качестве злоупотребления правом на возражение квалифицированы действия от­ветчика, допустившего нарушение при заключе­нии сделки, скрывшего подобное нарушение от другой стороны, получившего исполнение доб­росовестного контрагента (п. 1 ст. 302 ГК РФ) по данной сделке и пытающегося вслед за этим - через 3 года (в течение которых он один знал о возможной причине недействительности сделки) - заявить о недействительности сделки. По мнению суда, возражения ответчика непри­емлемы в свете lex mercatoria, которое отрицает юридическую и судебную защиту стороны, ис­пользующей собственное право (в данном слу­чае право аннулирования контракта) неразум­ным образом или в противоречии со своим пред­шествующим поведением (nemo potest venire contra factum proprium).

В частности, на основании ст. 7 Венской кон­венции и требования о соблюдении добросовестности в международной торговле междуна­родная арбитражная практика пришла к выводу о применении к договорам международной куп­ли-продажи англо-американского принципа estoppel или немецкого Verwirkung. Разновид­ностью подобных злоупотреблений является ут­верждение об определенных фактах, связанных с самим порядком рассмотрения дела.

Так, одно из дел рассматривалось различными судебными инстанциями к моменту заседания ФАС Московского округа более четырех лет. Все судебные документы направлялись и до­ставлялись заявителю жалобы по указанному в учредительных документах адресу. В кассаци­онной жалобе говорится, что заседание суда апелляционной инстанции проведено в отсут­ствие его представителя ввиду недоставленности почтового уведомления; отметка «адресат вы­был» не соответствует действительности. Однако одновременно заявитель указывает в касса­ционной жалобе тот же адрес. ФАС Москов­ского округа счел, что заявитель жалобы за­ведомо создает ситуацию неопределенности, не принимая со своей стороны никаких мер для получения информации о времени и месте рассмотрения своей же жалобы. Суд расценил это как злоупотребление процессуальными пра­вами, направленное на невозможность оконча­ния дела (постановление от 06.11.2001 по делу №КГ-А40/6471-01) .

Последствия злоупотребления правом на иск и процессуальными правами.

Учитывая, что право обращения в суд за защи­той, а также процессуальные права есть не что иное, как субъективные права гражданско-про­цессуального характера, юридические основа­ния для признания в том или ином случае зло­употребления правом и те правовые послед­ствия, которые могут быть применены, следует искать в гражданско-процессуальном, а не в ма­териальном законодательстве. В отличие от зло­употребления материальными правами злоупот­ребление процессуальными правами не состоит в отказе защиты материального права.

Последствия злоупотребления правом на за­щиту и правами лиц, участвующих в деле, мож­но разделить на две группы:

1) в виде возложения на лицо, злоупотребляю­щее правом, обязанности по уплате определенной денежной суммы;

2) в виде отказа судом в совершении действий, о которых просит лицо, злоупотребляю­щее правом.

Для первой группы последствий наибольший интерес представляют нормы ч. 2 ст. 111 АПК РФ и ст, 99 ГПК РФ. Арбитражный суд вправе отнести все судебные расходы по делу на ли­цо, злоупотребляющее своими процессуаль­ными правами, если это привело к срыву су­дебного заседания, затягиванию судебного процесса, воспрепятствованию рассмотрения дела и принятию законного и обоснованного судебного акта.

Так, по одному из дел суд назначил экспертизу по определению рыночной стоимости акций ЗАО. Пунктом 16 определения расходы по оплате услуг эксперта возложены на истцов до момента принятия решения по делу. По правилам ст. 110 АПК РФ судебные издержки по оплате услуг экс­перта судом при вынесении решения отнесены на истцов. Как видно из заключения эксперта, от­ветчик не выполнил определение суда, не пред­ставил эксперту документы, необходимые для проведения экспертизы. Часть документов, необ­ходимых для проведения экспертизы, суд запросил у департамента имущественных отношений, указав в судебном запросе, что документы суд вы­нужден запросить в связи с непредоставлением документов стороной, т. е. ответчиком.

По материалам дела видно, что суд неодно­кратно откладывал судебные заседания в связи с непредоставлением ответчиком доказа­тельств, которые у него требовал суд. Подобное поведение ответчика кассационный суд квали­фицировал как злоупотребление процессуаль­ными правами, приведшее к затягиванию про­цесса, в связи с чем часть судебных расходов была отнесена на ответчика (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 22.01.2004 по делу № Ф04/386-1410/А70-2003).

По другому делу адвокатом были заявлены не мотивированные доказательствами отводы судье, о чем указано в определениях суда об отказе в удовлетворении заявлений об отводе судьи. Кассационная инстанция нашла пра­вильным довод суда о том, что, заявляя необос­нованные отводы судье, адвокат действовал с целью затягивания судебного процесса. Та­ким образом, злоупотребляя своими процессуальными правами, адвокат проявил неуваже­ние к арбитражному суду. Суд правомерно на основании ст. 119 АПК РФ наложил штраф в размере 2500 руб. (постановление ФАС За­падно-Сибирского округа от 03.04.2003 по делу № Ф04/1430-204/А70-2003).

Согласно ст. 99 ГПК РФ со стороны, недобро­совестно заявившей неосновательный иск или спор относительно иска либо систематически противодействовавшей правильному и своевре­менному рассмотрению и разрешению дела, суд может взыскать в пользу другой стороны ком­пенсацию за фактическую потерю времени. Данная норма аналогична по содержанию ст. 92 ГПК РСФСР 1964 г . и Примечанию 2 к ст. 46 ГПК РСФСР 1923 г.

По мнению В. П. Грибанова, данная норма «имеет принципиальное значение, так как она, по существу, вводит в гражданское законода­тельство принцип возмещения убытков, причи­ненных злоупотреблением права, хотя и регла­ментирует этот вопрос лишь применительно к случаям злоупотребления процессуальными правами» . Подобное значение указанной нор­мы отрицал М. А Гурвич, в связи с чем он пред­лагал ввести в закон правило о возмещении убытков, причиненных ответчику «необосно­ванным поведением истца, предъявившего иск без необходимости» .

С точки зрения В. П. Грибанова, к санкции за злоупотребление правом на подачу заявления в суд относится взыскание судебных расходов по ч. 4 ст. 261 ГПК РСФСР (ч. 2 ст. 284 ГПК РФ), в соответствии с которой суд, установив, что ли­цо, подавшее заявление, действовало недобро­совестно в целях заведомо необоснованного ог­раничения или лишения дееспособности граж­данина, взыскивает с такого лица все издержки, связанные с рассмотрением дела .

В процессе судебного разбирательства арбит­ражный суд вынес определение о наложении на адвоката судебного штрафа в размере 25 МРОТ за неуважение к суду в виде неоднократных (трижды с интервалом в 1 и 7 дней) заявлений об отводе судьи Л.

Вторая группа последствий в виде отказа су­дом в совершении действий, о которых просит лицо, злоупотребляющее правом, направлена не на наказание нарушителя, а на пресечение действий, могущих задержать движение про­цесса. На практике данная санкция выражается, как правило, в отказе в совершении того процес­суального действия, о котором просит в своем ходатайстве лицо, участвующее в деле.

Здесь есть определенная сложность норма­тивного характера. Согласно ч. 2 ст. 41 АПК РФ злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле, влечет за собой для этих лиц предусмотренные настоящим Ко­дексом неблагоприятные последствия. Между тем АПК РФ прямо не предусматривает такого последствия, как отказ в удовлетворении хода­тайства. Однако, исходя из буквального толко­вания положений АПК РФ, нельзя утверждать о закрепленном в Кодексе исчерпывающем пе­речне оснований для отказа в удовлетворении ходатайства. Основанием к отказу в его удов­летворении может послужить, в частности, зло­употребление стороной своими процессуальными правами (Постановление Президиума ФАС Северо-Западного округа от 01.11.2002 № 56).

Таким последствием никогда не может быть отказ в иске по существу, ибо, по словам М. А. Гурвича, «это означало бы установление трудно проверяемой при принятии дела к про­изводству предпосылки права на предъявление иска и привело бы на практике к сужению воз­можности получить судебную защиту» .

По мнению Г. Кулакова и Я. Орловской, пре­сечение действий стороны, злоупотребляющей своими правами, может, в частности, осуществ­ляться путем отклонения судом соответствую­щих ходатайств с указанием на неблаговидные побуждения стороны . Это наиболее соот­ветствующее смыслу АПК РФ и ГПК РФ по следствие злоупотребления, поскольку речь идет о злоупотреблении именно процессуаль­ными правами.

В судебной практике имел место и такой своеобразный способ процессуального реаги­рования на злоупотребление правом, как не­применение судом определения другого суда, вынесенного по ходатайству, заявление кото­рого квалифицировано в качестве злоупот­ребления правом.

ОАО «Новошип» принадлежало 33,78% голо­сующих акций ОАО «Туапсинский судоремонт­ный завод». 17.05.2002 состоялось общее собра­ние акционеров завода, на которое ОАО «Новошип» допущено не было, поскольку ему в силу вынесенного определения Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 15.05.2002 было запрещено участвовать в общем собрании акционеров и голосовать обыкновенными именными акциями завода.

ОАО «Новошип» обратилось в суд с иском о признании принятых на данном собрании решений недействительными. Решением су­да, оставленным без изменения постановле­нием апелляционной инстанции, в иске было отказано.

Отменив состоявшиеся по делу судебные акты и удовлетворяя иск, ФАС Северо-Кав­казского округа указал, что упомянутое оп­ределение было принято по ходатайству гражданина А. В. Пименова, который обра­тился в суд общей юрисдикции с жалобой на неправомерные действия Фонда государственного имущества Краснодарского края. Названным определением наложен арест на обыкновенные именные акции завода, принад­лежащие ОАО «Новошип». Однако впослед­ствии в связи с отказом А. В. Пименова от жалобы определением Оржоникидзевского районного суда от 29.08.2002 производство по жалобе прекращено, и принятые меры обеспечения иска отменены. Новоселова Л. А. К вопросу о силе судебных актов арбитражного суда. Признание судом сделки недействительнойсообщении информационного агентства вКайа Сгоир»: «Налоговый суд США может начать применять штрафные санкции к тем, кто злоупотребляет правом обжаловать в суде процедуры сбора налогов с целью приостановить их уп­ лату {курсив мой - С. Р.). Это происходит в связи с тем, что при обжаловании действий налоговиков в суде последние лишаются возможности взыскать недоимку в принудительном порядке. Теперь же для тех, кто предпринимает подоб­ ные действия исключительно с целью задержать принудительное взыскание (курсив мой - С. Р.), предусмотрят штра­фы» (Мгр://и««.га(1адгоир.ги/пеив/13/27661).

шения по делу» (Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу РФ / Под ред. В. Ф. Яковлева и М. К. Юкова. М.: Городец-издат, 2003. С. 137).

Протокол заседания Научно-консультативного совета при ФАС Северо-Кавказского округа от 12.07.2002 // Вестник ФАС Северо-Кавказского округа. 2002. № 4. С. 93.

Аналогичные случаи имели место в деятельности московских судов: «На практике мы сталкивались с такими ситуа­циями, когда сторона злоупотребляла своим правом, не представляя доказательства, а в более высокой инстанции эти до­ казательства представляла. Суд понимал, что опровергаются полностью выводы суда, налицо злоупотребление правом, но в поисках истины эти доказательства принимались и дела передавались на новое рассмотрение» (Майкова Л. Н. Диа­лектика кассации // ЭЖ-Юрист. 2002. № 35. С. 4. См . также постановления ФАС Северо-Западного округа от 22.01.2002 по делу № А56-20136/01, ФАС Северо-Кавказского округа от 10.02.2003 по делу № Ф08-1060/2003, ФАС Московского ок­ руга от 20.03.2002 по делу № КГ-А4 VI 379-021.

Фурсов Д, А. Институт злоупотребления правом в арбитражном процессе // Проблемы защиты прав и законных ин­ Наглядный пример из адвокатской практики остроумно описан К. И. Скловским: «Мой противник... избрал тактику, не предусматривающую спора по сути дела. За день он заявил больше процессуальных ходатайств, чем я за всю жизнь. Среди них были просто невозможные, например, об изменении подсудности» (Скловский К. И. Гражданский спор: Прак­тическая цивилистика. М., 2002. С. 63).

Злоупотреблением правом признано уклонение ответчика от получения почтовой корреспонденции из арбитражно­ го суда (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 16.10.2001 по делу № А19-6ЧО/01-27-Ф02-2420/01-С2).

Ни при каких условиях не является злоупотреблением процессуальным правом ссылка на закон и судебную практи­ку. Позицию ФАС Северо-Западного округа, признавшего ссылку ответчика в обоснование своей позиции на Постанов­ление Пленума ВАС РФ от 31.10.96 N8 13 «злоупотреблением нормами АПК» (постановление ФАС Северо-Западного ок­ руга от 27.09.99 № А56-12907/99), иначе как курьезным назвать нельзя.

Для раскрытия содержания принципа « estoppel » в литературе приводится ссылка на решение Постоянной палаты международного правосудия от 26.07.27 по делу о Чаржове: «Сторона не вправе противопоставлять в отношении другого факт невыполнения обязательства или использования средств процессуальной защиты, если первая сторона своим про тивоправным актом воспрепятствовала другой стороне выполнить обязательство или обратиться к судебным средствам защиты, которые ей были предоставлены». По мнению Р. А. Каламкаряна, «принцип добросовестности в сочетании с воз можным применением принципа эстоппель устанавливают такой уровень должного поведения, при котором исключают­ся возможные случаи, когда одно государство получает преимущества из собственного противоправного поведения (Nullus commodum capere da sua iniuria propria )» (Каламкарян Р. А. Эстоппель как отдельный принцип международного права // Государство и право, 2001. № 4. С. 73, 83).

Аналогичная позиция содержится в постановлениях; ФАС Восточно-Сибирского округа от 17.09.2001 по делу № А10-1894/99-14-Ф02-2137/01-С2, ФАС Северо-Кавказского округа от 11.07.2000 по делу №Ф08-1495/2000 йот 17.06.2003 по де­ лу №Ф08-1997/2003.

Кулаков Г., Орловская Я. Обязанности сторон в гражданском процессе // Российская юстиция. 2001. N1 4. С. 22.

У каждого из нас существуют права и обязанности. Про обязанности с большей охотой говорят, когда они чужие, а вот в отношении собственных прав «сам себе юрист» всегда очень активен. Благо, сейчас для этого есть все инструменты, и социум в целом поддерживает стремление к юридической грамотности. Плохо то, что правовыми знаниями общество часто пытается воспользоваться однобоко, заботясь лишь о выгоде и забывая помыслить о том, что право – это системное образование и существуют такие понятия, как законность его использования, добросовестность, а также недопустимость злоупотребления. А ведь это та база, без которой «юридическая грамотность» не может состояться.

Я за то, чтобы термин «злоупотребление судебным правом» перестал быть сугубо профессиональным и «вышел в массы».

Виды злоупотребления правом обращения в суд

Наряду с понятием противозаконного поведения существует понятие недобросовестного поведения (ст. 1 ГК РФ). Законодатель приравнивает недобросовестность к «злоупотреблению правом» (ст.10 ГК РФ). Имеется в виду, что «лицо использует свои права недозволенным способом либо с недозволенной целью», и делает это осознанно. «В результате чего, наносится ущерб другим лицам».

Все случаи злоупотребления условно делятся на две группы: злоупотребление материальными и процессуальными правами.

Злоупотребление материальными правами:

1. «осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу» (пп. 1 п. 1 ст. 10 ГК РФ)
2. «действия в обход закона» (пп. 1 п. 1 ст. 10 ГК РФ)
3. «использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке» (пп. 2 п. 1 ст. 10 ГК РФ)
4. «иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав» (пп. 1 п. 1 ст. 10 ГК РФ), например, в форме бездействия – этот способ признается судебной практикой.

Злоупотребление процессуальными правами:

1. обжалование судебных актов, которые не подлежат обжалованию
2. хитрости при направлении возражений или документов
3. подача иска с единственной целью приостановить рассмотрение другого дела
4. незаблаговременное предоставление документов
5. невыполнение требований суда
6. непредставление доказательств
7. не явка в судебное заседание

Судебная практика злоупотребление правом

Недавнее судебное разбирательство в Свердловском областном суде – хороший пример злоупотребления материальными правами. 36-летний молодой человек пытался убедить суд в наличии факта дискриминации по возрасту в отношении него. Истец доказывал суду, что не получил работу а Адвокатском бюро «Кацайлиди и партнеры» именно по причине возраста (после этого мы даже материал написали – , оказывается много тонкостей, читайте наше предложение действительно обиженным работникам). В ходе судебного разбирательства «виновник торжества» неохотно признался в том, что на самом деле, он не получил ответа на свое резюме и расценил молчание как отказ, а затем требовал от потенциального работодателя письменных объяснений и признания в нарушении прав. Грозил оглаской в СМИ и подал иск в суд.

В ходе судебного разбирательства суд не нашел подтверждений факта дискриминации в адрес истца, зато факт злоупотребления материальным правом был очевиден. Истец пытался убедить суд в том, чего в данном составе, не существовало. Вынуждал государственный аппарат, адвокатское бюро в течение нескольких судебных заседаний разбираться в его вопросе, консультировать истца, разъяснять, в чем именно заключается его недобросовестность и почему районный суд, апелляционная инстанция ему отказали. Это в то время, когда и суды, и юристы перегружены действительно серьезными делами. В данном случае ущерб, который нанес истец, выразился в пустой трате рабочего времени со стороны госаппарата и ответчика.

Подробнее смотрите видео в СМИ, спасибо 41 каналу:

P.S. :

Как видно, запрет на злоупотребление правом распространяется на различные правоотношения. Добросовестность субъектов всегда предполагается, но никто не застрахован от столкновения с злоупотреблением. Лучше не иметь подобных намерений и заранее консультироваться с опытными юристами о перспективах ваших требований, заранее получать юридическую оценку вашего дела, чтобы защищая свои права, самому не стать объектом судебного разбирательства.

В данной главе рассматриваются наиболее типичные и часто встречающиеся в практике злоупотребления процессуальными правами. Выявление и анализ всех возможных злоупотреблений процессуальным правом представляется излишним. Во-первых, любое процессуальное право в силу предоставляемых им дозволенностей может быть использовано не по назначению. Во-вторых, нет никакой необходимости создавать свод злоупотреблений процессуальным правом (как это делает, например, Уголовный кодекс РФ в отношении составов преступлений): квалификация определенного поведения как злоупотребления правом должна происходить строго индивидуально, но с опорой на наиболее типичные методики, разработанные теорией и апробированные практикой. В-третьих, основной акцент исследования должен делаться на разработку мер профилактики и борьбы с злоупотреблениями, а не на разработку составов злоупотреблений. Проводимый анализ не должен быть воспринят недобросовестными участниками гражданского процесса как руководство к действию.

§ 1. Злоупотребления правом на предъявление иска в суде первой инстанции

Данный вид злоупотреблений правом наиболее распространен. Часть 1 ст. 3 ГПК устанавливает, что каждое заинтересованное лицо имеет право на обращение в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов. Данное субъективное процессуальное право жестко детерминировано его целевым назначением - защитой нарушенного или оспоренного кем-либо субъективного права или охраняемого законом интереса. Обязательным условием обращения в суд является действительное или предполагаемое нарушение прав истца. Обращение в суд с любой другой целью противоправно. Хотя окончательно вопрос об обоснованности иска решается при вступлении в законную силу судебного решения, в момент предъявления иска должны иметься веские предположения о принадлежности истцу спорного права. Сам истец должен добросовестно полагать, что ему принадлежит право требовать что-либо от ответчика (заблуждение истца относительно обоснованности своих требований непредосудительно, если оно имеет добросовестный характер).

Недобросовестное предъявление иска в суд первой инстанции является одной из форм злоупотребления процессуальными правами. По изъяну искового прошения можно выделять иски с пороком цели (см. п. 1 настоящего параграфа), времени (п. 2 ), повода предъявления иска (п. 3 ), субъекта (п. 4 ), основания (п. 5 ), формы иска (п. 6 ), волеизъявления истца при предъявлении иска (п. 7 ), а также искового требования в целом (п. 8 ).

Иски с пороком цели направлены на достижение противоправных целей. К этой группе можно отнести иски, направленные: 1) на неосновательное приобретение личных или материальных благ и преимуществ (корыстные иски); 2) на неосновательное освобождение от обязательств перед третьими лицами; 3) на причинение вреда ответчику; 4) на оказание давления на ответчика; 5) на получение судебного постановления для его использования в другом деле; 6) встречные иски, направленные на опровержение первоначального иска (ложные встречные иски).

1) Предъявление иска с целью заведомо неосновательного приобретения личных или материальных выгод и преимуществ преследует корыстные цели. Судебное решение как акт самостоятельной и независимой ветви власти представляет собой весьма надежный способ подтверждения прав лиц, обратившихся за судебной защитой. Несмотря на то что решение суда не подменяет собой документы, выдаваемые органами, регистрирующими права на имущество, оно служит основанием для такой регистрации. В необходимых случаях судебное решение может быть исполнено в принудительном порядке. Это обусловливает для многих участников гражданских правоотношений привлекательность судебного решения как средства фиксации своих прав. В большинстве случаев такой вариант разрешения конфликтной ситуации является оптимальным и заслуживает всяческого одобрения, поскольку служит доказательством гражданской и правовой активности субъекта.

Однако некоторые лица, обращающиеся в суд, сознательно подают исковые заявления с целью неосновательного получения прав на что-либо. Состав рассматриваемого злоупотребления заключается в предъявлении иска с целью получения личных и материальных выгод, на которые лицо заведомо не может претендовать в соответствии с законом и иными правовыми актами. Например, истец, получив от ответчика деньги, взятые последним в долг, тем не менее предъявляет к нему иск, достоверно зная о том, что у ответчика отсутствуют доказательства возврата суммы займа (допустим, он не потребовал возврата долговой расписки).

Как и большинство злоупотреблений, рассматриваемые действия совершаются сознательно. На наш взгляд, заведомо необоснованным будет являться такое предъявление иска, при котором истец заранее осознает, что не имеет права на получение определенного имущества, денежных средств и других объектов, однако рассчитывает их приобрести в силу вынесения благоприятного для себя судебного решения. Так, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 25 февраля 2003 г., удовлетворяя протест заместителя Генерального прокурора РФ об отмене решения Благовещенского городского суда от 20 июля 2001 г., определения Судебной коллегии по гражданским делам Амурского областного суда от 10 августа 2001 г., а также Постановления Президиума Амурского областного суда от 9 декабря 2002 г., которыми были удовлетворены исковые требования Б., работающего судьей Амурского областного суда, к администрации Амурской области о предоставлении благоустроенного жилого помещения, в мотивировочной части определения указала, что "если судья и члены его семьи произвели отчуждение на возмездной основе ранее предоставленного им на льготных условиях жилого помещения, размер и стоимость такого жилья, приходящиеся на долю судьи и членов его семьи, должны быть зачтены при повторном предоставлении жилого помещения судье в связи с избранием его судьей другого суда".*(332) Таким образом, право на жилое помещение связывается законом с действительной нуждаемостью в жилье и не может использоваться как средство обогащения.

Размер исковых требований - это наиболее точный индикатор при оценке добросовестности истца и основательности иска. Характерный пример недобросовестности - это подача иска с явно завышенными требованиями или их увеличение в ходе процесса (когда требование намного превышает реальную сумму "долга" ответчика или "долг" в действительности отсутствует). Например, распространены случаи, когда истец требует астрономические суммы в возмещение морального вреда; такое возмещение не подкреплено обоснованием физических и нравственных страданий и выводится из незначительного правонарушения ответчика. Другой пример - это необоснованное завышение штрафных санкций за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. В соответствии со ст. 333 ГК РФ "если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку". Таким образом, суд наделяется возможностью препятствовать истцу в возложении на ответчика непомерных имущественных санкций.

Рассматриваемые злоупотребления процессуальными правами как правило связаны с одновременным злоупотреблением материальным правом, что возможно вследствие несовершенства материального закона.

В некоторых случаях закон необоснованно мягок, в других - необоснованно жесток, что обусловлено стремлением защитить более слабую сторону тех или иных правоотношений; к заведомо сильной стороне, наоборот, предъявляется повышенная ответственность. В качестве примера такого соотношения можно рассматривать работника и работодателя, потребителя и продавца, потерпевшего и владельца источника повышенной опасности, мелкого акционера и акционерное общество и пр. Однако зачастую сторона, находящаяся в привилегированном положении, чувствуя свою повышенную правовую защищенность, начинает рассматривать предоставленные ей полномочия не в качестве средств защиты от более сильной стороны, а как средство неосновательного получения личных выгод и преимуществ. Возникает во многом парадоксальная ситуация, при которой один субъект при помощи норм закона начинает наживаться за счет другого. Особенно ярко это проявляется в таких явлениях, как "потребительский терроризм", "акционерное пиратство", "драконовские" меры ответственности владельца источника повышенной опасности и т.п. Таким образом, правовая идея, изначально направленная на достижение социально полезных целей и, казалось бы, правильно отражающая баланс интересов участников правоотношения, открывает широкие возможности для злоупотреблений. Это становится возможным вследствие отсутствия действенных юридических механизмов, предотвращающих злоупотребление предоставляемыми правами.

Льготный закон часто не реализует свою функцию, поскольку используется не способным к его осуществлению лицом. Критерием определения слабой стороны правоотношения для законодателя обычно выступает повышенная социальная уязвимость данного субъекта, проявляющаяся, в частности, в более ограниченных возможностях по отстаиванию и защите своих субъективных прав. Данные ограниченные возможности могут быть следствием финансовой, организационной либо иной стесненности, обусловливающей ситуацию, когда лицо не умеет или не может распорядиться принадлежащим ему субъективным правом. Такая ситуация может быть вызвана также общей социальной пассивностью лица, перед которой будет бессилен любой закон. Данных потенциальных адресатов закона отличает нежелание прибегнуть к использованию его норм.

Однако имеется и другая группа адресатов рассматриваемого закона, обусловливающих его неэффективность. Их отличает чрезмерная активность в распоряжении субъективными правами, переходящая в прямое злоупотребление правом. Если преодоление правовой безграмотности или общей пассивности субъекта возможно только с помощью социально-воспитательных средств, то борьба с третьим негативным явлением должна вестись только правовыми средствами, главным из которых является корректировка действующего законодательства в сторону закрепления и развития ответственности за злоупотребление правом. Так, перед руководством Волжского автозавода встала задача противодействия недобросовестным покупателям машин, предъявляющим иски об устранении якобы имеющихся недостатков автотранспорта и взыскивающим суммы, доходящие порой до 1,5 млн. руб. По словам одного из героев газетной публикации, "в Самарской области действует очень умелая адвокатская группировка, которая предъявляет ВАЗу иски на возмещение убытков и морального ущерба. При этом используется соответствующая экспертиза. Средневолжская судебная экспертиза в Казани неоднократно устанавливала факты предвзятости экспертизы в отношении вазовских автомобилей: один из таких адвокатов в приватной беседе признался, что ВАЗ можно "обуть" на очень хорошие деньги".*(333) Стремясь найти выход из сложившейся ситуации, Правительство РФ подготовило законопроект о внесении изменений и дополнений в закон "О защите прав потребителей", который в определенной степени уравновесил права продавца и покупателя в борьбе за качество. По словам директоров ряда крупных магазинов, проблема потребительского экстремизма весьма актуальна для продавцов, торгующих дорогостоящими товарами. Описываются случаи, когда, например, "женщина-покупатель в течение полутора месяцев меняла в магазине головные уборы, заявляя, что они не подходят ей по качеству... Нередко недобросовестные покупательницы приобретают в магазине дорогие меховые пальто с целью посетить какое-либо торжество, а затем получают свои деньги обратно, сославшись на брак".*(334) Некоторые продавцы уже научились, в том числе с помощью специальной аппаратуры, отличать преднамеренную порчу товара от производственного брака: "Производители мобильных телефонов уже научились распознавать причину поломки аппаратов, уложенных владельцем в микроволновую печь. Такая экзекуция обычно приводит к выходу из строя микросхем, что ранее очень трудно было отличить от производственного брака".*(335)

В некоторых случаях злоупотребления возникают вследствие неопределенности или нечеткости закона, вследствие наличия дублирующих или противоречащих друг другу правовых актов, что характерно не только для российской, но и для зарубежной правовой системы. Например, американское законодательство предоставляет миллионы причин для подачи исков: "Отыскав в пыли библиотек указ, датированный еще 1880 г., ушлые стряпчие придирались к тому, что деревообрабатывающий завод, скажем, выпуская доски и складывая их в штабеля, перевязывает товар не канатом, как положено, а стальной лентой: Будет ли выигран сам процесс, для адвокатов не имело решительно никакого значения. Главное - чтобы он привлек к себе как можно большее внимание: В результате, вне зависимости от исхода процесса, репутация пострадавшей компании гарантированно портилась".*(336)

Американизация российского образа жизни, равнение на западный стандарт привели к появлению в практике российских судов исков, основание которых с точки зрения отечественных правовых норм представляется весьма сомнительным. "Российская газета" описывает случай, когда "один житель Санкт-Петербурга, куривший долгие годы "Беломорканал" и: заболевший раком, попытался отстоять свои права в суде. Закончилась попытка ничем. Бедолага не смог доказать, что его заболевание стало прямым следствием курения".*(337) Как верно отмечает автор материала, "в подобных исках, несомненно, есть доля лукавства истцов: Невозможно поверить, чтобы взрослый человек не знал о вреде курения".*(338)

Очевидно, что в перечисленных случаях, помимо общих мер противодействия недобросовестному поведению лиц со стороны суда, требуются серьезные законодательные усилия в направлении селекции массива нормативных актов и их совершенствования. Так, после принятия нового Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 27 сентября 2002 г. N 127-ФЗ*(339) начала ослабевать проблема "заказных" банкротств, так остро стоявшая последние годы.*(340)

Крайним случаем злоупотребления правом в рассматриваемой форме является преступное поведение лиц, для которых обращение с иском в суд - один из способов совершения преступлений. По сведениям Агентства судебной информации "следы организованной преступной группы расхитителей муниципальной жилплощади привели в Бутырский межмуниципальный суд г. Москвы".*(341) Далее речь идет о действиях группировки, занимавшейся преступной приватизацией муниципального жилья после смерти его нанимателей. В состав группы входили работники морга, ДЕЗов, РЭУ, адвокаты, нотариусы, сотрудники правоохранительных органов. Одним из элементов реализованного преступного замысла была подача в суд заявления от мнимых истцов о восстановлении срока на принятие наследства. Как следует из публикации, "все истцы, опрошенные в МУРе, оказались мнимыми, сном и духом не подозревавшие о том, что в соответствии с судебными решениями они стали "собственниками" давно и далеко ушедших по цепочке квартир".*(342)

2) Иски, направленные на неосновательное освобождение от обязательств перед другими лицами. Судебное решение здесь может послужить способом прекращения гражданского правоотношения. В судебной практике возникают случаи, когда лица предъявляют иски в целях получения решения, освобождающего их от обязательств перед ответчиком или перед третьими лицами. Еще с древних времен был известен иск "еxception dilatoria",*(343) т.е. иск, подаваемый для выигрыша времени, для отсрочки.

По характеру корыстной заинтересованности подобные злоупотребления могут совершаться: a) в пользу истца или б) в пользу ответчика.

a) В первом случае истец намерен освободиться от определенной имущественной или иной обязанности перед ответчиком или третьими лицами, в силу чего он предъявляет иск, имеющий в своей основе какой-либо правопрекращающий факт. Поскольку правовая связь истца и ответчика характеризуется наличием субъективного права на стороне истца, в рассматриваемом случае речь идет об обязанности истца перед ответчиком, лежащей вне рамок рассмотрения данного гражданского дела. Например, истец, желая избежать обусловленных договором платежей, предъявляет иск о признании такого договора незаключенным либо о его расторжении по какому-либо надуманному основанию. В литературе отмечалось, что "удовлетворение исков о признании недействительной ничтожной сделки без применения судом последствий ее недействительности позволяет недобросовестным лицам использовать данную ситуацию в качестве своеобразного рычага давления на контрагентов".*(344) Если в рассматриваемых случаях будет установлено, что истец действует, злоупотребляя своими процессуальными правами, суд должен применить адекватные меры защиты.

Нередко супруги инициируют иск о расторжении брака с целью искусственного создания ситуации своей необеспеченности или малообеспеченности перед государственными органами или третьими лицами, а также в целях сокрытия от взыскания доли в общем имуществе супругов и т.д.

Иногда лица при помощи судебных решений страхуют себя от возможных претензий со стороны начальства. Руководитель организации, не рискуя самостоятельно совершать определенные действия (например, расчеты с контрагентами либо выплаты гражданам, пострадавшим от действий работников данной организации) без ведома вышестоящей в порядке подчиненности структуры, просит кредиторов предъявить исковое требование. Лица, призываемые на военную службу и имеющие в соответствии с федеральным законом отсрочку либо освобождение от военной службы (сотрудники милиции, противопожарной службы), обжалуют решения призывных комиссий, поскольку те, невзирая на положения данных федеральных законов, призывают их на службу, руководствуясь устаревшим приказом Министерства обороны, не предусматривающим предоставление отсрочки лицам, названным в федеральном законодательстве. Следуя непонятной логике, призывные комиссии продолжают призывать лиц, заведомо не подлежащих призыву, и, получив повестку в суд, продолжают там отстаивать заведомо неосновательную для себя позицию. Более того, они обязаны обжаловать решение суда, признавшее незаконным их действия.

Сходные примеры встречаются и в судебно-арбитражной практике. Государственное образовательное учреждение обратилось в Арбитражный суд Самарской области с иском к ООО об обязании последнего освободить помещения общего пользования (лестницы и лестничные пролеты), не вошедшие в договор аренды имущества, который был заключен истцом с ответчиком 12 лет назад. Суд отказал в удовлетворении исковых требований, поскольку эти помещения обеспечивают доступ к арендуемым площадям. Далее следует интересное резюме: "Решение суда, подтверждающее законность использования занятых рестораном площадей, было необходимо руководству института в связи с проверками со стороны контролирующих органов".*(345) Очевидно, что если в основе подобного обращения действительно лежал именно такой мотив, то арбитражный суд должен был оценить его как злоупотребление правом на предъявление иска.

Примером рассматриваемого злоупотребления также может служить ситуация, распространенная в арбитражных судах при рассмотрении дел о банкротстве. Поскольку ст. 8 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 27 сентября 2002 г. N 127-ФЗ устанавливает право должника на обращение в арбитражный суд с заявлением о банкротстве, зачастую данное право используется должником для умышленного уклонения от исполнения своих обязательств перед кредитором. Об общественной опасности данных деяний свидетельствует их криминализация уголовным законом (ст. 196 УК РФ предусматривает ответственность за преднамеренное банкротство, а ст. 197 УК РФ - за фиктивное банкротство). Часть 3 ст. 10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" предусматривает, что "в случае, если заявление должника подано должником в арбитражный суд при наличии у должника возможности удовлетворить требования кредиторов в полном объеме или должник не принял меры по оспариванию необоснованных требований заявителя, должник несет перед кредиторами ответственность за убытки, причиненные возбуждением дела о банкротстве или необоснованным признанием требований кредиторов".*(346) Фактически в данной норме речь идет об обязанности должника не злоупотреблять правом на обращение в арбитражный суд и оспаривать предъявленные к нему необоснованные притязания.

Нередко в основание иска, направленного на недобросовестное прекращение обязательств, кладутся "факты-самообвинения". Истец, заявляющий исковые требования отрицательного содержания (например, признать право "не возникшим", договор "недействительным" или "не заключенным", условие сделки "не наступившим" и пр.), ссылается на нарушения, которые были допущены при заключении сделки лично им. Он указывает, что не выполнил того, что должен был сделать, и требует аннулировать существующее обязательство. Например, истец может ссылаться на то, что при заключении сделки он нарушил права третьих лиц, что передал имущество, которое не имел права передавать, и т.п. В преддверии принятия известного Постановления Конституционного Суда РФ,*(347) утвердившего права добросовестного приобретателя против бывшего собственника, встречались такие случаи: лица продавали свое жилье, заведомо зная о том, что не имеют права на его отчуждение, дожидались, когда новые хозяева произведут ремонтные работы, а затем через суд возвращали обратно свою уже благоустроенную квартиру. В данном случае истец допускает злоупотребление и в момент совершения сделки, и в момент предъявления иска. Суд оказывается перед сложной дилеммой: поступить в точном соответствии с буквой закона, отдавая приоритет публичным интересам, аннулировать сделку сторон, но вместе с тем "поощрить" злоупотребление истца; либо отказать в удовлетворении требований и оставить обязательства сторон без изменений. На основании ст. 10 ГК РФ суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права, если установлено, что лицо допускает злоупотребления при его использовании.

б) Во втором случае злоупотребления совершаются истцом в пользу ответчика. Как правило в данном случае между сторонами процесса имеет место сговор. Ответчик, добиваясь прекращения его обязательства перед третьими лицами, просит истца (являющегося аффилированным ответчику лицом) обратиться в суд с исковыми требованиями к нему. Повод и основание такого "иска по сговору" могут быть совершенно надуманными или даже умышленно созданными сторонами. Например, истец может утверждать, что он выступает кредитором в якобы существующем между ним и ответчиком обязательстве, срок исполнения по которому уже наступил. Поскольку закон не требует нотариального удостоверения или государственной регистрации большинства договоров, ситуация искусственного создания задолженности ответчиком выглядит вполне реальной. В результате стороны добиваются вынесения решения, подтверждающего либо задолженность ответчика перед истцом, либо его обязанность по передаче определенной вещи. Весьма распространенной также является ситуация, когда лицо предъявляет иск об исключении имущества из описи (ареста) по предварительной договоренности с ответчиком-должником в первоначальном обязательстве. Основанием такого иска являются утверждения истца о том, что спорное имущество принадлежит ему, а не ответчику. Последний как правило признает заявленные исковые требования, уводя имущество из-под взыскания кредиторов.

Интересный пример подобного рода злоупотреблений, встречающихся в арбитражном процессе, приводит Н.А. Шебанова. Оффшорные компании, имеющие обязательства перед российскими юридическими лицами, предъявляют иски в российские арбитражные суды либо сами выступают в качестве ответчиков. В первом случае представляются неопровержимые доказательства нарушения российской стороной обязательств по договору, а во втором случае доказательства носят неубедительный характер и основания для удовлетворения иска отсутствуют. "В обоих случаях, - пишет Н.А. Шебанова (практикующий судья), - достигается одинаковый, желанный для обеих сторон результат: денежные средства или иное имущество остаются за рубежом или же на легальном основании переводятся за рубеж. Иного результата и быть не может, поскольку сторонами в процессе выступает фактически одно и то же лицо: российская компания имеет дело только с той оффшорной компанией, в регистрации которой она принимала непосредственное участие".*(348)

Правовым системам зарубежных стран известно такое понятие, как "соглашения, направленные на злоупотребление судебным процессом". Например, супруги по иску о разводе тайно достигают соглашения, по которому жена обязуется не возражать против иска мужа за "непропорционально высокую сумму в порядке поддержки".*(349)

Еще Е.В. Васьковский писал о подобном процессуальном поведении сторон, удачно именуя его симуляцией. Ученый выделял три вида симуляции: полная, когда стороны хотят заменить судебным решением юридическую сделку или причинить вред третьим лицам - кредиторам ответчика, вступая при этом в сговор с судьями; симуляция суда только с одной стороной (т.е. вынесение неправосудного решения, расцениваемое как преступление судьи) и симуляция сторон без участия суда. Говоря о последнем виде симуляции, ученый отмечал, что суд должен игнорировать притворные действия сторон, не соответствующие их действительной воле. Поэтому, "обнаружив симулятивный характер иска, суд должен оставить его без рассмотрения, за отсутствием действительного искового требования ("спора"), подлежащего рассмотрению судебных учреждений... В противном случае суд стал бы соучастником сторон и нарушил свои служебные обязанности".*(350) Болгарскому гражданскому процессуальному праву было известно понятие "фиктивный процесс" (т.е. процесс, затеянный "организатором" и его "сотрудником"). Лица, чьи права затрагивались таким решением, не были им связаны и могли в исковом порядке опровергать установленные им факты.*(351)

Позиция ответчиков по таким "симулятивным" делам может быть двоякой. В одних случаях они могут признавать исковые требования либо соглашаться с фактами, излагаемыми истцом; в других - демонстрировать внешнюю конфликтность, несогласие с предъявленными требованиями, не приводя при этом ни одного существенного довода, опровергающего позицию истца.

Поскольку истец предъявляет иск в суд по недобросовестному соглашению с ответчиком, а не с целью действительной защиты своего права, его действия надлежит рассматривать как злоупотребления гражданским процессуальным правом со всеми предусмотренными законом последствиями. Очевидно, что в этом случае и ответчик допускает злоупотребления гражданским процессуальным правом, выступая инициатором такого процесса.

3) Следующим видом злоупотребления процессуальным правом является предъявление иска с целью причинения вреда другому лицу. Такой иск не имеет никакой иной цели, кроме как причинить ответчику максимальные неприятности. Например, лицо, имеющее в частном доме определенную долю собственности, но не имеющее действительной заинтересованности в ее использовании, поскольку ему принадлежит другое благоустроенное жилое помещение, в котором лицо проживает и собирается проживать далее, желает доставить максимальные неудобства другим собственникам и заявляет иск о разделе дома в натуре. В результате произведенного раздела жилищные условия других собственников существенно ухудшатся, стоимость их долей серьезно обесценится, новая местность, в которой они будут вынуждены проживать, не будет отвечать их интересам и пр. Данное злоупотребление может быть продолжением злоупотребления материальным правом в виде шиканы (ст. 10 ГК РФ).

4) Предъявление иска в суд может преследовать цель оказания давления на ответчика, которого истец желает подвигнуть к принятию определенного решения или к каким-либо уступкам в свою пользу. Иск здесь выступает своеобразным средством шантажа ответчика, который, не желая связываться с истцом, идет на все, чтобы только откупиться от него, не подвергая угрозе свою деловую репутацию и имидж предприятия.

Такое недобросовестное поведение в последнее время приобрело широкое распространение в корпоративных спорах. С "гринмейлом" (зеленая почта. - англ.) часто сталкиваются как судьи арбитражных судов, так и судьи судов общей юрисдикции. Явление "гринмейла" возникло в США, где, по некоторым сведениям, "убытки крупнейших компаний, подвергшихся атакам гринмейлеров, составили миллиарды долларов... Западное бизнес-сообщество давно выработало систему защиты от "стервятников", а компании, подозреваемые в корпоративном рэкете, моментально попадают в особый, "черный" список".*(352) На основании Правила 23.1 Федеральных правил гражданского процесса США в исковом заявлении в обеспечение права корпорации должно быть указано, что "иск акционера или участника корпорации (ассоциации) в защиту права последней не вызван его желанием воспользоваться юрисдикцией суда США в корыстных целях".*(353)

Т.Л. Пухова весьма точно и не без юмора описывает типичный сценарий, по которому развертываются корпоративные конфликты: "Наблюдая и анализируя одну из корпоративных войн, я была удивлена наглостью, но одновременно и эффективностью выбранной победителем тактики - судебные иски, решения, сделки (законные, полузаконные и абсолютно незаконные) следовали с такой быстротой одна за другой, что пока вторая сторона обжаловала последствия первого шага, за это время выстраивалась целая очередь того, что ей еще предстояло оспорить. Несмотря на то что половина сделанного не выдерживало критики с точки зрения юридической корректности, компания-победитель была вовсе не в претензиях к своим юристам. Таким образом, победа была достигнута исключительно за счет темпа нападения. Конечно, со временем можно было отыграть все в суде, только ясно было, что от этого "всего" к моменту торжества справедливости останутся рожки да ножки".*(354)

В Торгово-промышленной палате Российской Федерации (ТПП РФ) состоялось совместное заседание комитетов ТПП РФ по безопасности предпринимательской деятельности, по развитию частного предпринимательства, малого и среднего бизнеса и ряда других на тему "Недружественное поглощение акционерных обществ - проблемы и пути их разрешения". Президент ТПП РФ Е.М. Примаков, открывший заседание, отметил: "В последнее время в России появился новый вид "бизнеса"... развязывание корпоративных конфликтов в целях присвоения предприятий. При этом захватчики используют мощнейший арсенал средств: от заказных судебных решений до прямого захвата предприятия по схеме "маски-шоу".*(355) В ходе конференции также указывалось, что "типичным сценарием захвата является ситуация, когда недобросовестный миноритарный акционер предъявляет иск к предприятию, суд выносит определение о принятии мер по обеспечению иска, затем признает недействительными решения органов управления захваченного предприятия либо подтверждает полномочия новых сформированных захватчиками "параллельных" органов управления... Нередко на основании сфальсифицированных доказательств в региональных судах организуются массовые судебные иски от людей, которые даже не знают о существовании данных предприятий".*(356) В периодической печати приводятся следующие данные: "Только в столице жертвами бизнес-агрессии стали уже более двух тысяч предприятий... Размах "недружественных поглощений" только в Москве оценивается сегодня в пять миллиардов долларов".*(357) Данная проблема уже давно обсуждается на самом высоком уровне*(358) и не сходит со страниц периодической печати.*(359) Для недобросовестных лиц в рассматриваемых ситуациях задача-минимум - подвигнуть предприятие к определенным уступкам в виде выкупа акций или долей общества по несоразмерно высокой цене либо получить иные "дивиденды" (отпуск продукции по льготным ценам и т.п.) под угрозой его дискредитации, а задача-максимум - завладеть самим предприятием. Борьба с недобросовестностью лиц, ведущих корпоративные войны, связывается в первую очередь с реформой именно процессуального законодательства.*(360)

Как следует из приведенных примеров, рассматриваемая форма злоупотребления правом имеет негативные последствия не только в правовой, но и в социальной сфере, что свидетельствует о ее вредоносности.

В законе целесообразно установить, что за перечисленные формы злоупотребления правом на предъявление иска с виновного лица в доход государства подлежит взысканию штраф (от 2000 до 10 000 руб. - для граждан, от 10 000 до 50 000 руб. - для организаций). Применение мер штрафной ответственности не исключает использования санкций ст. 99 ГПК по отношению к недобросовестному лицу (т.е. штраф взыскивается в доход государства, а компенсация по ст. 99 ГПК - в пользу пострадавшего лица).

5) При недобросовестном предъявлении иска, направленного на получение судебного решения, которое лицо намеревается использовать в другом деле, злоупотребление процессуальным правом имеет промежуточный характер.

Зачастую каждый отдельный факт, подлежащий установлению с помощью доказательств в исковом производстве, становится предметом самостоятельного рассмотрения другими юрисдикционными органами. Это оказывает существенное влияние на рассмотрение основного дела и может иметь для него определенные юридические последствия. Например, в процесс о возмещении вреда, причиненного в результате ДТП, "вклинивается" дело об обжаловании действий работников ГИБДД, рассматриваемое их вышестоящим подразделением, прокуратурой или судом; дело о возмещении убытков, причиненных неисполнением обязательств, развивается параллельно с делом об оспаривании регистрации юридического лица - стороны по договору; рассмотрение иска о взыскании суммы долга по договору займа оказывается прерванным уголовным делом о мошенничестве в отношении ответчика, возбужденным по этому же факту, и т.д.

ГПК изобилует нормами, регулирующими взаимоотношения параллельно разрешаемых дел: освобождение от доказывания обстоятельств, установленных ранее решением или приговором суда (ч. 2-4 ст. 61 ГПК); соединение и разъединение нескольких исковых требований (ст. 151 ГПК); приостановление производства по делу до разрешения другого дела, рассматриваемого в гражданском, административном или уголовном производстве (ст. 215 ГПК) и т.д. Если подобные действия производятся с целью всестороннего и полного установления и исследования обстоятельств дела, то такое намерение заслуживает всякой поддержки и одобрения. Порой принять решение об обоснованности исковых требований невозможно без оценки выводов, сделанных иными судебными или административными органами, игнорирование решений которых в судебном разбирательстве может привести к судебной ошибке.

Следует признать, что синхронизация усилий многих государственных органов по установлению и оценке отдельных обстоятельств гражданских дел и усилий суда в разрешении конкретного дела отличается высокой правовой эффективностью. Однако встречаются случаи, когда участники гражданского процесса стремятся недобросовестно получить и использовать выводы суда и иных государственных органов при рассмотрении другого гражданского дела. Такие усилия зачастую приносят успех, так как в другом процессе бывает сложно учесть все нюансы, связанные с рассмотрением первого (основного) дела. Кроме того, сроки рассмотрения основного дела сильно увеличиваются, что приводит либо к затягиванию процесса на неопределенный срок, либо к его приостановлению. Суд, рассматривающий начальное дело, должен проверять, насколько добросовестно действует лицо, поступающее таким образом. Если суд установит, что параллельные процессуальные действия совершаются с целью препятствовать принятию законного и обоснованного решения суда либо затянуть производство по делу, а также избежать исполнения своих обязательств, он продолжает рассматривать дело в общем порядке, давая соответствующую оценку действиям лица. Если дополнительные процессуальные действия совершаются в отдельном производстве и не оформлены в виде встречного иска или не объединены в одно производство с основным делом, то суд, рассматривающий спор, должен оценивать доводы истца, учитывая действительную цель его обращения за судебной защитой. Такая цель - это подрыв фактов, положенных в основание исковых требований или возражений по первому делу. Судебный вердикт должен содержать соответствующую оценку намерениям истца. Так, некое ОАО обратилось в Арбитражный суд Самарской области с иском к администрации района и районной инспекции Министерства по налогам и сборам с требованием признать недействительной регистрацию одного ООО. В заявлении представителей истца указывается, что внесение ООО в реестр юридических лиц незаконно, поскольку эта организация была зарегистрирована по паспорту лица, скончавшегося до ее возникновения. Свою озабоченность правомерностью существования фирмы представители ОАО объяснили тем, что в 1998 г. ООО выполняло для их организации работу по асфальтированию подъездных путей к предприятию. ООО заключило договор цессии, по которому задолженность была передана другой организации, обратившейся с иском к ОАО.*(361) Чтобы избежать исполнения обязательства перед цессионарием, ОАО (должник по договору цессии) решило оспорить правомерность регистрации цедента в отдельном порядке. Суды первой и апелляционной инстанций, правомерно отказывая ОАО в удовлетворении исковых требований, указали на то, что истец не является лицом, имеющим право требовать аннулирования регистрации юридического лица.

6) Нередко недобросовестный ответчик, злоупотребляя своим правом, предъявляет неосновательный встречный иск с целью опровержения первоначального требования истца. По оценке одного из дореволюционных правоведов, в России в конце XIX - начале XX в. в 95% случаев встречные иски предъявлялись в суд для того, чтобы затормозить дело.*(362) Статья 138 ГПК РФ устанавливает условия принятия встречного иска для его совместного рассмотрения с первоначальным. Институт встречного иска является одним из проявлений принципа процессуальной экономии. Он исключает возможность различной оценки одних и тех же юридических фактов, возможность принятия двух противоположных судебных решений, а также позволяет существенно сократить сроки разрешения юридического конфликта.

Однако предъявление встречного иска может выступать как форма злоупотребления гражданским процессуальным правом. Это происходит в тех случаях, когда встречный иск подается не с целью удовлетворения действительных наличных встречных притязаний, а с целью затруднить рассмотрение дела, затянуть судебное разбирательство, подорвать основание первоначального иска и т.д. Как злоупотребление гражданским процессуальным правом следует рассматривать действия ответчика по предъявлению встречного иска, заведомо не связанного с первоначальным требованием и направленного не столько на удовлетворение встречных требований, сколько на подрыв требований истца.

При предъявлении встречного иска встречаются те же злоупотребления, что и при предъявлении первоначального иска, поэтому меры противодействия таким злоупотреблениям не отличаются от проанализированных выше. Дополнительной мерой гражданской процессуальной защиты здесь является отказ в принятии встречного искового заявления при отсутствии условий, перечисленных в ст. 138 ГПК, и при наличии в действиях ответчика признаков злоупотребления правом на предъявление встречного иска.

Как альтернативную меру противодействия предъявлению неосновательного встречного иска можно предложить ввести в законодательство институт частичного решения, известный Австрийскому уставу гражданского судопроизводства. Как справедливо замечал А.Н. Гедда, "при наличности такого правила предъявление дутых, вымышленных встречных исков, предъявляемых только для того, чтобы отдалить разрешение исков первоначальных, утратит всякий смысл и, во всяком случае, не будет представлять никакой опасности".*(363)

Иски с пороком времени подачи - это требования, которые недобросовестно заявляются истцом в заведомо неподходящий для этого срок. Сюда относятся: 1) иск, поданный до истечения определенного срока ("ранний" иск); 2) иск, поданный после истечения определенного срока ("поздний" иск).

1) Иск, поданный до истечения установленного срока ("ранний" иск) - это требование истца, недобросовестно предъявляемое в суд с целью неосновательного приобретения выгод и преимуществ по обязательствам, срок исполнения которых еще не наступил, либо без соблюдения обязательного предварительного досудебного порядка урегулирования спора с ответчиком, когда такой порядок установлен законом или договором.

В первом случае истец не имеет права на удовлетворение иска, даже если его требование в будущем приобретет вполне законный характер. Еще в практике Верховного Суда СССР встречались указания на преждевременность предъявления иска. Так, по одному из дел о взыскании квартирной платы отмечалось: "Отсутствие за ответчиком задолженности по квартирной плате к моменту предъявления иска и к моменту рассмотрения дела в суде означало не наступление еще тех фактов, которые составляют пассивное основание данного иска".*(364)

Что касается второго случая, то не всякое игнорирование претензионного порядка, даже если он является обязательным для истца, однозначно свидетельствует о злоупотреблении правом. Злоупотребление имеет место лишь в случае, когда обстоятельства дела свидетельствуют о предумышленном характере такого поведения (т.е. оно должно быть направлено на причинение вреда интересам правосудия и/или ответчика). Подобные формы недобросовестного поведения наиболее распространены в арбитражном процессе. Часть 1 ст. 111 АПК свидетельствует о том, что в качестве злоупотреблений правом рассматриваются нарушение срока ответа на претензию и оставление претензии без ответа. Ранее И.М. Зайцев (ссылаясь на инструктивные письма Госарбитража СССР) предлагал расценивать как сутяжничество плохое документальное обоснование требований и неудовлетворение обоснованных претензий.*(365) В гражданском процессе несоблюдение досудебного порядка урегулирования спора влечет за собой возврат искового заявления (п. 1 ч. 1 ст. 135 ГПК) либо оставление заявления без рассмотрения (абз. 2 ст. 222 ГПК).

2) Иск, поданный по истечении определенного срока ("поздний" иск) - это требование истца, недобросовестно предъявляемое в суд с неоправданной задержкой в целях неосновательного приобретения выгод и преимуществ. М.А. Гурвич в монографии "Право на иск" пишет, что при разработке руководящего постановления о судебной практике рассмотрения трудовых дел встретились случаи значительной и немотивированной задержки предъявления иска о восстановлении на работе и взыскании заработной платы за время вынужденного прогула. "Целью такой затяжки, - пишет автор, - было увеличение размера возмещения заработной платы, нараставшей в период "вынужденного" прогула, в то время, как работник, действуя добросовестно, мог бы своевременно возвратиться к исполнению трудовых обязанностей в интересах и своих, и предприятия. Суд не вправе в таких случаях уменьшать размер взыскиваемой заработной платы, но наказывать такого недобросовестно действующего истца было бы и справедливо и профилактически полезно. К сожалению, закон прямого основания для такого взыскания не дает".*(366)

Возможны и иные примеры неоправданных задержек и промедлений с предъявлением исковых требований, при которых позиция истца вроде бы безупречна, поскольку он (хотя бы в пределах срока исковой давности) волен распоряжаться правом на предъявление иска по своему усмотрению. Однако если в его действиях усматривается злой умысел, попытка причинить вред должнику, ввергнуть его в неоправданные расходы, неосновательно обогатиться за его счет - реакция суда должна быть однозначной. На основании ч. 1 ст. 404 ГК РФ "суд также вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению". Полагаем, что непредъявление иска вовремя (непосредственно за правонарушением, когда становится понятно, что судебная защита - это единственный путь разрешения конфликта) и есть непринятие разумных мер к уменьшению убытков. Как указывалось в одном из постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, истечение продолжительного срока со дня нарушения права пострадавшей стороны до дня предъявления ею иска также может расцениваться как ее содействие увеличению размера убытков.*(367) Исходя из требований процессуального закона, суд может применить к недобросовестному истцу адекватную меру гражданского процессуального принуждения.

Иски с пороком повода - это иски, предъявляемые при заведомом отсутствии действительного нарушения каких-либо прав истца. К этой категории относятся: 1) иски, предъявляемые в суд по искусственно созданному истцом поводу ("провокационные" иски); 2) иски, предъявляемые в суд без всякого повода.

1) Иски, предъявляемые в суд по искусственно созданному истцом поводу (провокационные иски), являются таким злоупотреблением правом на подачу иска, при котором нарушение прав истца вроде бы имеется, однако на самом деле создано истцом умышленно путем постановки ответчика в определенные условия. Так, в практике получила распространение такая форма недобросовестного поведения, когда кредитор уклоняется от принятия должного исполнения, а затем ставит вопрос либо о банкротстве задолжавшего ему лица,*(368) либо о взыскании с него непомерных денежных санкций или о получении имущества должника. На первый взгляд имеются все условия для наступления гражданско-правовой ответственности лица: наличествует денежное обязательство, есть кредитор, не получивший исполнение, и ответчик, его не предоставивший. Однако недобросовестность действий уполномоченного лица должна влечь за собой отказ в удовлетворении подобных требований.

На другой случай провокационного иска было специально обращено внимание в п. 27 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации": "При рассмотрении дел о восстановлении на работе следует иметь в виду, что при реализации гарантий, предоставляемых Кодексом работникам в случае расторжения с ними трудового договора, должен соблюдаться общеправовой принцип недопустимости злоупотребления правом, в том числе со стороны самих работников. В частности, недопустимо сокрытие работником временной нетрудоспособности на время его увольнения с работы, либо того обстоятельства, что он является членом профессионального союза или руководителем (его заместителем) выборного профессионального союза или руководителем (его заместителем) выборного профсоюзного коллегиального органа организации, ее структурных подразделений (не ниже цеховых и приравненных к ним), не освобожденным от основной работы, когда решение вопроса об увольнении должно производиться с соблюдением процедуры учета мотивированного мнения профсоюзного органа организации либо соответственно с предварительного согласия вышестоящего выборного профсоюзного органа".*(369) Характерны и последствия такого поведения: "При установлении судом факта злоупотребления работником правом суд может отказать в удовлетворении его иска о восстановлении на работе (изменив при этом по просьбе работника, уволенного в период временной нетрудоспособности, дату увольнения), поскольку в указанном случае работодатель не должен отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны работника".*(370)

2) Предъявление иска без повода происходит при заведомом отсутствии действительного нарушения прав истца. Такое поведение может быть обусловлено как корыстной целью, так и обычным сутяжничеством. Например, предъявление иска в один рубль, очевидно, преследует сутяжническую цель, поскольку вряд ли можно предположить действительную заинтересованность лица в получении такой денежной суммы от ответчика.*(371)

Лицо, злоупотребляющее правом в рассматриваемой форме, указывает на мнимое, надуманное нарушение своих субъективных прав. Для него самого должно быть очевидно, что действительного нарушения прав не произошло. Еще Е.В. Васьковский писал, что "для наличности юридического интереса у истца необходимо еще, чтобы истец имел повод к предъявлению иска против ответчика. Иначе, хотя бы даже иск касался собственных юридических отношений истца, у него не будет интереса в возбуждении процесса. Если, например, ответчик ничем не нарушил и даже не отрицает права собственности истца на дом, то истцу незачем предъявлять к нему иска о признании своего права собственности на этот дом или об изъятии его из владения ответчика. Судебное решение, постановленное по такому иску в пользу истца, нисколько не улучшило бы и не укрепило бы его юридического положения. Суд трудился бы совершенно напрасно".*(372) Хотя возможны случаи, когда сутяжник настолько проникнут своей идеей, что уже не в состоянии дать адекватную оценку поведению своего оппонента. В советской юридической литературе описываются случаи, "когда истец не приводит факты нарушения или оспаривания его права ответчиком, потому что в действительности никто его права не нарушал - это ясно и для сторон, и для суда, принимающего такой иск".*(373) В этом случае возникает лишь фикция спора. В качестве примера М.П. Ринг приводит извлечение из определения Верховного Суда СССР: "Суд не должен был устанавливать и подтверждать авторство Перли на изобретение ветродвигателей "ПД-3" и "ПД-4", так как авторское право Перли в отношении этих машин не нарушено и никто его не оспаривал. Наличие у Перли авторских свидетельств на эти изобретения уже является доказательством его авторства, не нуждающимся в каком-либо подтверждении".*(374) Это напоминает нынешнюю практику некоторых судов, удовлетворяющих иски о признании права собственности на объекты недвижимого имущества при наличии у истцов свидетельств о праве собственности, выданных регистрирующими органами. По нашему мнению, в удовлетворении подобных исков следует отказывать; при этом такой отказ не будет означать прекращение или непризнание права собственности, а будет свидетельствовать лишь об отсутствии у истца какого-либо повода к иску. И.М. Резниченко указывает на общую в данном случае задачу: "Закон стремится к тому, чтобы избежать двух опасностей: во-первых, чтобы не остались незащищенными действительно нарушенные права и интересы и, во-вторых, чтобы судебный агрегат не работал понапрасну при заведомой ясности в том, что нарушение права не имело место, что спор стал следствием ошибки, заблуждения и т.п.".*(375) В момент подачи заявления бывает сложно сделать вывод о наличии либо отсутствии нарушения права, поскольку суд владеет односторонней информацией, представленной истцом, хотя в ряде случаев отсутствие действительного нарушения прав истца является явным.

В газете "Комсомольская правда" описывается деятельность одной екатеринбургской правозащитной студенческой организации под многозначительным наименованием "Сутяжник". Автор статьи указывает, что данная организация существует на деньги международных грантов, за которые она отчитывается подставными исками (т.е. в качестве истцов, а иногда и ответчиков в исках выступают одни и те же лица - сутяжники). "Необычными, высосанными из пальца, а зачастую просто дурацкими исками "детишек" завален весь Кировский суд Екатеринбурга, на территории которого (к несчастью для судей) находится "Сутяжник". "Сутяжник" судился по результатам всех выборов: президента Ельцина, президента Путина, губернатора области Росселя: Судился, потому что кто-то не нашел туалета или ехал в трамвае, трамвай сломался, а кондуктор отказался возвращать деньги за билет" и т.д.*(376) Автор материала резюмирует: "Ничего почти еще на практике не умеющие, но полные задора и готовые низвергать устои, они резвятся и экспериментируют; будто пробуют правовую и судебную систему России на вкус".*(377) Думается, что такое процессуальное хулиганство не должно останавливать судей, а должно влечь применение предусмотренных законом санкций.

Недобросовестный истец, желая воспрепятствовать законной деятельности ответчика, может ссылаться на нарушение своих прав даже его правомерным поведением. Истец также нередко преподносит под видом нарушения своих прав юридически нейтральное поведение ответчика, не посягающее ни на какие права истца, пользуясь тем, что оно лежит вне регулируемых правом отношений (морали, этики, традиций, обрядов, верований и др.).

От рассматриваемой группы недобросовестно предъявляемых исков необходимо отличать иски, предъявляемые в суд по незначительному поводу. Такое поведение по общему правилу не может быть расценено как злоупотребление процессуальным правом, поскольку гражданское право не знает категории "малозначительности", известной уголовному и административному законодательству. Нередко положение, при котором истец буквально обязывается к подаче малозначительных исков, вытекает из требований правовых норм. Так, в статье "Дело о сорока двух копейках" (название уже говорит само за себя!)*(378) описывается явно ненормальная ситуация, когда с предпринимателей в арбитражном суде взимаются налоги, размер которых составляет несколько рублей, а то и копеек (при этом судебные расходы во много раз превышают сумму исковых требований). Отвечая на вопрос о причинах такой дотошности, представитель налоговых органов, пожелавший остаться неизвестным, согласился с тем, что разумно просто не заметить такой задолженности, но "потом приедут московские комиссии и за каждую бумажку душить начнут - хоть копеечку, но забери. Вплоть до неполного служебного".*(379) Очевидно, что такое "вынужденное" сутяжничество может быть преодолено только путем корректировки законодательных актов.

Иски с пороком субъекта - это иски, предъявляемые в суд лицами или к лицам, не имеющим подлинной юридической заинтересованности в исходе дела. К таким искам можно отнести: 1) иск, предъявляемый лицом, не имеющим такого права; 2) иск, предъявляемый заведомо не к тому ответчику либо без указания всех заинтересованных лиц (тайный иск).

1) Подача иска лицом, не имеющим на это право, может произойти при предъявлении иска лицом, не являющимся субъектом гражданского процессуального права. В соответствии со ст. 36 ГПК гражданская процессуальная правоспособность признается в равной мере за всеми гражданами и организациями, обладающими правом на судебную защиту своих прав, свобод и законных интересов. Зачастую субъектом обращения в суд выступают юридические лица, не зарегистрированные в установленном порядке либо ликвидированные к моменту обращения в суд. В соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 131 ГПК в исковом заявлении должны быть указаны наименование истца, его место жительства или, если истцом является организация, ее место нахождения. На основании ст. 48 ГК РФ признаком юридического лица является его возможность быть истцом или ответчиком в суде. Если понимать данную правовую норму буквально, то истцом не может быть организация, не являющаяся юридическим лицом. Суд должен оставить исковое заявление без движения, предложив истцу представить доказательства своей правоспособности. Хотя такой вывод не основан на ст. 132 ГПК (которая не называет в числе документов, прилагаемых к исковому заявлению, свидетельство о государственной регистрации юридического лица), он позволит избежать необоснованных обращений в суд образований, не являющихся субъектами права. При невыполнении данной рекомендации суда исковое заявление должно быть возвращено истцу.

2) Предъявление иска заведомо не к тому ответчику либо без уведомления всех заинтересованных лиц ("тайный иск") преследует цель получения благоприятного судебного постановления путем игнорирования важных требований процессуального закона о привлечении к участию в деле лиц, права которых могут быть затронуты данным постановлением. Целью такого злоупотребления является рассмотрение дела без участия всех заинтересованных лиц, способных, по мнению недобросовестного истца, заявить свои возражения. Такое положение фактически означает односторонность процесса и игнорирование принципа состязательности. Данное злоупотребление возможно лишь в том случае, когда заинтересованность других лиц носит неочевидный для суда характер. В противном случае суд может либо привлечь этих лиц по собственной инициативе (в качестве соответчиков, третьих лиц без самостоятельных требований), либо уведомить их о возникшем процессе (если они могут занять процессуальное положение надлежащего ответчика или третьего лица с самостоятельными требованиями), что позволит избежать нарушения их прав, хотя закон содержит и дополнительные гарантии для таких субъектов (ч. 4 ст. 13 ГПК).

В отдельных случаях предлагается закрепить в законодательстве обязанность истца уведомлять отдельных лиц о своем намерении обратиться в суд. Так, по спорам участников организаций, чтобы предотвратить недобросовестное сокрытие истцом факта обращения в суд, целесообразно предусмотреть нормы об обязательном уведомлении в досудебном порядке общества (его участников) о намерении обратиться в суд с требованием, которое может привести к корпоративному конфликту.*(380)

Иски с пороком основания - это требования, которые для истца заведомо не подлежат удовлетворению. К рассматриваемой группе могут быть отнесены: 1) иски, основанные на заведомо недостоверных доказательствах или юридически несостоятельных фактах ("ложные иски"); 2) иски, предъявляемые для защиты заведомо отсутствующих прав ("мнимые иски").

1) Иски, основанные на заведомо недостоверных доказательствах или фактах ("ложные иски") - это требования, не имеющие в своей основе какого-либо значимого юридического обоснования либо заведомо не подлежащие удовлетворению вследствие недоброкачественности представляемых лицом доказательств (недостоверных, неотносимых или недопустимых).

Еще римскому праву была известна формула: "Ex dolo malo non oritur action" (т.е. из обмана не возникает права на иск: суд не примет сторону лица, которое основывает свою претензию на безнравственном или незаконном действии).*(381) Соборное Уложение (ст. 203, 245 гл. X; ст. 18 гл. XIX) предусматривало обманные иски, которыми признавалось предъявление кабальных записей на возвращенных в тягло посадских людей, живших в закладчиках, либо предъявление на одного холопа двух кабал.*(382)

Основание иска бывает фактическим (конкретные жизненные обстоятельства) и юридическим (их правовая квалификация). Ни одно из оснований не является приоритетным: иск, не основанный на жизненных фактах или основанный на искаженных, одиозно изложенных фактах, является пустым. Иск, не основанный на нормах права (не вследствие безграмотности истца, а в силу объективного отсутствия подлежащего применению нормативного акта), также является мертвым, поскольку заявляемое мнимое право не подлежит судебной защите. Таким образом, деформация иска по основанию (и, следовательно, признание его несостоятельным) связывается с дефектами фактической и/или юридической стороны. Неосновательный иск - это требование истца к ответчику, обращенное через суд и не основанное ни на каких фактических и/или юридических обстоятельствах.

Но всякий ли дефект фактической и юридической стороны основания иска означает несостоятельность иска в смысле ст. 99 ГПК РФ? Вероятно, при решении этого вопроса необходимо учитывать степень неосновательности иска. Обратное положение означало бы, что во всех случаях, когда суд отказывает в иске, сторона несет ответственность за свое обращение в суд, а значит, заявление любого требования связывалось бы с ожиданием подвергнуться ответственности в случае, если иск не будет удовлетворен, что сковывало бы инициативу субъектов, действительно заинтересованных в судебной защите. Речь надо вести о явной и заведомой для лица неосновательности заявленного иска, которая была бы видна невооруженным глазом или устанавливалась бы с помощью определенных средств доказывания. Например, лицо выдумало обстоятельства, на которых основаны исковые требования, умышленно исказило их, интерпретировало выгодным для себя образом и т.д.

2) Злоупотреблением гражданским процессуальным правом является также подача иска для защиты заведомо отсутствующих прав либо заведомо противоправных или юридически безразличных интересов истца ("мнимые иски").

Подобные неосновательные обращения представляют достаточно серьезную проблему для судебной власти. В.М. Жуйков писал: "Все чаще и чаще в суды обращаются с явно неправовыми требованиями - требованиями, не имеющими никакого отношения к правам, свободам или охраняемым законом интересам заявителей, преследующими цель не защитить свои права (их просто нет), а использовать суд в качестве политической трибуны, средства сведения личных счетов и тому подобное: об оспаривании результатов выборов в органы государственной власти субъектов Российской Федерации, на территории которых заявители не проживают и в которых они не участвовали и не могли участвовать, об оспаривании указов Президента РФ о назначении должностных лиц, об оспаривании сделок, в которых заявители не участвовали и которые на их правах и обязанностях никак не отражаются, об оспаривании записей гражданского состоянии в отношении посторонних лиц, даже о расторжении брака, заключенного, например, одним из родителей заявителя, и т.д., и т.п.".*(383) В другой работе автор приводит примеры обращений граждан в суд с заявлениями о признании недействительными указов Президента РФ о назначении либо об отстранении от должности высших должностных лиц государства (Председателя Правительства РФ, Генерального прокурора РФ и пр.).*(384)

Злоупотребление в виде подачи иска для защиты заведомо отсутствующего права заключается в том, что истец недобросовестно идентифицирует себя с обладателем нарушенного или оспариваемого права. Для квалификации действий истца в качестве злоупотребления его информированность об отсутствии права не должна вызывать у суда никаких сомнений (например, лицо, не являющееся собственником имущества, выдвигает требования, которые могут быть заявлены только собственником).

Иск для защиты неправовых либо юридически нейтральных благ направлен на защиту заведомо отсутствующих у истца прав. Так, один житель Екатеринбурга не смог смириться с отказом возлюбленной и попытался отомстить ей через суд, потребовав назад все, что дарил своей прекрасной даме в период ухаживания: часы кварцевые настенные, зеркало настенное фигурное, сумка хозяйственная, коробка конфет "Птичье молоко", цветы азалии (два горшка), кружка с ее именем, шоколадка 100 г с орехами, 3 кг бананов желтых, 300 г печенья "Сладкоежка", большое красное яблоко, четыре желтых яблока, значок вуза в виде ромбика, градусник "Рыбка", две почтовые открытки, а также семь желтых полуботинок. В удовлетворении иска было отказано, однако сотрудники суда в панике, поскольку "Козлов грозится пойти по всем инстанциям, включая Верховный и Европейский суд по правам человека, но теперь у них отбоя нет от журналистов",*(385) - сообщает газета. Полагаем, что полная абсурдность заявленных исковых требований свидетельствует лишь об одном мотиве действий истца - привлечь к себе внимание столь оригинальным способом. Сотрудникам суда не следует впадать в панику, а необходимо дать оценку его поведения в контексте положений ст. 99 ГПК.

Новый ГПК РФ не позволяет суду отказать в принятии искового заявления или прекратить производство по делу в случае, если требования истца направлены на защиту отсутствующих у него прав либо на защиту заведомо не правовых или юридически нейтральных интересов. Как отмечал В.М. Жуйков, "согласно выработанной доктрине гражданского процессуального права, суд должен принимать и разрешать любые требования, отказ в принятии заявления по соображениям материального права является не допустимым, а отказ в удовлетворении неправового требования возможен только после рассмотрения дела по существу".*(386) Сейчас закон требует от истца обязательного указания в исковом заявлении, в чем заключается нарушение либо угроза нарушения прав, свобод или законных интересов истца (п. 4 ч. 1 ст. 131 ГПК). Лицо должно изложить свое субъективное представление об якобы принадлежащем ему и нарушенном субъективном праве. При невыполнении данного требования исковое заявление остается без движения согласно ч. 1 ст. 136 ГПК. Если недостатки не устранены в установленный судьей срок, то заявление подлежит возврату (ч. 2 ст. 136 ГПК).

Иски с пороком формы не отвечают требованиям, которые закон предъявляет к содержанию и форме искового заявления. Здесь можно рассматривать три категории исков: 1) не содержащие всех обязательных реквизитов искового заявления и/или поданные без приложения всех необходимых документов; 2) изложенные в некорректной форме; 3) обвиняющие лицо в совершении каких-либо преступных действий ("иск-донос").

1) Подача исков, не отвечающих требованиям, перечисленным в ст. 131-132 ГПК, в большинстве случаев вызвана отсутствием необходимых правовых знаний. О злоупотреблении правом можно говорить только в том случае, когда истец путем подачи такого иска добивается вынесения судом определения об оставлении заявления без движения (ст. 136 ГПК), с тем чтобы сразу отсрочить начало рассмотрения дела на срок, который будет предоставлен судом для исправления недостатков поданного заявления. Такое недобросовестное поведение истца может иметь разные причины: лицо может руководствоваться сутяжническими устремлениями, максимально затяжной характер процесса может быть выгоден ему по иным причинам (например, для приостановления иного гражданского дела).

Подобное злоупотребление доказать достаточно сложно, поскольку суд еще не вступил в непосредственное общение с истцом и наблюдает только представленные им письменные документы. Презумпция процессуальной добросовестности позволяет суду считать, что истец допустил невольные ошибки в исковом заявлении, следовательно, ему должен быть дан шанс их исправить.

2) Зачастую в исковом заявлении, поступающем в суд, излагаются факты, которые могут оцениваться по-разному. Речь идет о сообщении сведений, затрагивающих честь и достоинство ответчика (или другого лица) либо его деловую репутацию. В этом случае можно говорить о подаче некорректного иска. Римское право знало "action famosa" (т.е. "иск, чреватый позором или бесчестием для ответчика").*(387) Смысловое содержание искового заявления при этом отходит на второй план, на первый выступает форма изложения исковых требований. ГПК РФ прямо не устанавливает форму изложения сведений в исковом заявлении. Это является недостатком процессуального закона, поскольку позволяет недобросовестным истцам излагать сведения, посягающие на личные неимущественные права участников процесса и других лиц.

Статья 12 ГК РФ к числу способов защиты гражданских прав относит компенсацию морального вреда. В соответствии с абз. 1 п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. N 11 "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" "под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, о котором указывается в ст. 151 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации", предлагается, в частности, "понимать: изложение в заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в иной, в том числе устной, форме нескольким лицам или хотя бы одному лицу".*(388) В соответствии с п. 3 указанного Постановления "в порядке, предусмотренном ст. 152 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации, не могут рассматриваться требования об опровержении сведений, содержащихся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других официальных документах, для обжалования которых предусмотрен иной установленный законом порядок".*(389) Из приведенных положений можно сделать вывод о возможности требовать опровержения сведений, содержащихся в исковом заявлении и порочащих честь, достоинство и деловую репутацию граждан и юридических лиц. Официальный порядок установлен законом для рассмотрения, но не для обжалования искового заявления, поэтому оно не подпадает под действие п. 3 указанного Постановления.

В соответствии с абз. 2 п. 2 указанного выше Постановления порочащими признаются "сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т.п.), которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица".*(390) Все перечисленные составляющие можно свободно обнаружить в тексте многих исковых заявлений. Поэтому участнику гражданского процесса, в отношении которого в исковом заявлении изложены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, должно быть предоставлено право путем предъявления встречного или самостоятельного иска добиваться их опровержения.

3) Предъявление некорректного иска можно сопоставить с преступлением, предусмотренным ст. 306 УК РФ (заведомо ложный донос). Уголовная ответственность за данный вид преступления дифференцируется в зависимости от того, в каком преступлении доносчик обвиняет лицо. Более суровое наказание установлено за донос, соединенный с обвинением лица в тяжком или особо тяжком преступлении либо с искусственным созданием доказательств обвинения. Основным объектом данного преступления являются интересы правосудия (нормальное функционирование судебно-следственных органов); в качестве дополнительного объекта выступают права и законные интересы граждан.*(391) Необходимым признаком субъективной стороны состава данного преступления является заведомость. Ошибочное сообщение о преступлении, сделанное по неосторожности, не может квалифицироваться по ст. 306 УК РФ. Аналогичный подход реализован в гражданском процессуальном законодательстве: как злоупотребление правом может быть квалифицировано только недобросовестное (т.е. изначально заведомое) заявление неосновательного иска (ст. 99 ГПК).

Возникает вопрос, может ли истец быть привлечен к уголовной ответственности за заведомо ложный донос о совершении преступления, содержащийся в исковом заявлении ("иске-доносе") либо в иных процессуальных документах, направленных в суд?

В подп. "в" п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 25 сентября 1979 г. N 4 "О практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях, предусмотренных ст. 112, ч. 1 ст. 130 и ст. 131 УК РСФСР" (в ред. Постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. N 11 и Пленума от 25 октября 1996 г. N 10) указано: "При заведомо ложном доносе сведения о якобы совершенном потерпевшим преступлении сообщаются, как правило, органам, правомочным возбудить уголовное преследование".*(392) По мнению авторов комментария к Уголовному кодексу РФ, сообщение о совершении преступления может быть направлено в органы, имеющие право возбудить уголовное дело.*(393) Поскольку суд, рассматривающий гражданско-правовой спор, не является органом, правомочным возбуждать уголовное дело, заведомо ложное обвинение лица в совершении преступления, выраженное в исковом заявлении, не образует состава преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ, и должно квалифицироваться как клевета по ст. 129 УК РФ.

Иногда поведение лица может рассматриваться одновременно в свете гражданских процессуальных и уголовно-правовых норм. В следующем примере лицо, обратившись с заявлением в органы внутренних дел, попыталось избежать имущественной ответственности, которую оно неизбежно понесло бы при предъявлении к нему иска в гражданском судопроизводстве. "Российская газета" описывает следующий случай. Алексей М. 19 апреля 2003 г., управляя по доверенности автомашиной ВАЗ-2105, на углу улиц Гагарина и Коммунистической в г. Саранске допустил столкновение с автомашиной ВАЗ-2103. ДТП не повлекло никаких серьезных последствий, за исключением вмятин, которые получили обе машины. М. скрылся с места происшествия и попросил сестру вызвать милицию ввиду угона его автомашины. Он написал заявление с просьбой привлечь к уголовной ответственности неизвестных лиц, совершивших это преступление. Логика действий лжепотерпевшего была понятна: переложить ответственность (прежде всего гражданско-правовую) за случившееся на угонщиков. В ходе проверки сотрудники правоохранительных органов изобличили М., и приговором Ленинского районного суда он был осужден по ст. 306 УК РФ (заведомо ложный донос) к трем годам и одному месяцу лишения свободы в колонии общего режима.*(394)

При установлении факта рассматриваемого злоупотребления, помимо гражданско-правовых (компенсация морального вреда) и гражданско-процессуальных санкций (взыскание вознаграждения за потерю времени) суд может поставить вопрос о наличии в действиях лица признаков состава преступления. Не исключается, на наш взгляд, использование такой меры гражданской процессуальной ответственности, как порицание.

Предъявление исков с пороком волеизъявления свидетельствует о неправильности формирования воли лица в отношении заявленных исковых требований. В рамках данной группы злоупотреблений рассматриваются: 1) иск, предъявленный истцом по просьбе другого лица (чужой иск); 2) иск, предъявленный истцом в защиту чужих интересов (иск без поручения).

1) В первом случае исковое требование формально исходит от истца - обладателя права на предъявление иска, но он действует под влиянием другого субъекта, понудившего его к такому обращению. По мнению немецких правоведов, "свободное распоряжение процессуальными функциями... таит опасность злоупотреблений (например, если право на иск передается малоимущему в целях получения бесплатной адвокатской помощи и льгот по оплате судебных расходов)".*(395) Возникает ситуация, когда фактически истцом является лицо, стоящее за лицом, поименованным в качестве истца в исковом заявлении. Такой "фактический" истец может выступать как представитель по доверенности либо оказывать иную помощь "номинальному" истцу.

В римской юриспруденции существовало понятие "combipartia" ("незаконное принятие на себя расходов по ведению процесса для другого лица в обмен на часть суммы иска").*(396) В американском праве известно правонарушение, именуемое "чамперти", когда одно лицо оказывает другому поддержку, надеясь получить какие-либо выгоды от процесса. В этом случае оно также может отвечать по иску потерпевшего лица.*(397) Предусмотрена и такая форма злоупотребления правом, как "иск вследствие поддержки" (maintenance), когда лицо без достаточных оснований оказывает поддержку или помощь другому лицу в предъявлении или отстаивании искового требования против третьего лица либо в защите против иска третьего лица, в результате чего это третье лицо терпит потери.*(398) Такое лицо может понести ответственность по иску третьего лица.

Степень принуждения истца к подаче иска может быть различной. Иногда лицо желает обратиться в суд, но самостоятельно не решается это сделать, и со стороны другого лица требуется лишь небольшой толчок к такому шагу. В таком случае можно говорить о совпадении интересов фактического и номинального истца. Нередко истец не обращается в суд, опасаясь ухудшения отношений, осуждения и отрицательной оценки со стороны окружающих. Однако дальнейшее промедление с обращением в суд может причинить существенный вред его правам и охраняемым законом интересам. Например, соседи пожилого человека побуждают обратиться его с иском о расторжении договора ренты пожизненного содержания с иждивением, видя, что плательщики ренты формально относятся к своим обязанностям, намереваясь лишь завладеть квартирой по смерти получателя ренты. Такие действия не могут рассматриваться в качестве злоупотребления правом.

В других случаях принуждение к подаче иска носит более осязаемый характер и сопряжено даже с противоправным посягательством на личность истца. Процессуальные злоупотребления здесь обычно служат продолжением нарушений в гражданско-правовой сфере. Например, лицо под воздействием своих кредиторов понуждается к предъявлению исков с целью удовлетворения их требований (например, о выделе доли в общей собственности; о признании недействительными ранее совершенных им сделок и пр.). В подобных случаях суд должен выяснять действительную волю истца на предъявление иска и при наличии сомнений проверять, не вынуждается ли он к этому путем обмана, насилия, угрозы, заблуждения и т.п. Статья 179 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения под угрозой применения насилия, уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, при отсутствии признаков вымогательства. Часть 2 данной статьи устанавливает ответственность за совершение такого деяния с применением насилия и организованной группой. Целесообразно было бы распространить действие указанной нормы на принуждение к предъявлению иска либо к отказу от его предъявления.

2) Иск, поданный в защиту чужих интересов ("чужой иск"), означает, что лицо, не имеющее права на предъявление иска, направляет его в суд от своего имени. Часть 2 ст. 4 ГПК устанавливает, что обращение в защиту чужих прав, свобод и интересов допускается в случаях, предусмотренных ГПК и другими федеральными законами. Такой подход полностью согласуется с диспозитивной направленностью гражданского процессуального регулирования и преследует цель не допустить неосновательного выступления субъекта в защиту чужого права против воли и желания самого обладателя права.

Злоупотребление гражданским процессуальным правом имеет место в случаях, когда иск подается в защиту интересов другого лица без его просьбы с целью удовлетворения собственных интересов либо с целью умаления прав истца. В первом случае лицо, допускающее злоупотребление гражданским процессуальным правом, пытается через получение решения в пользу другого лица добиться удовлетворения собственных потребностей. Лицо может иметь право на подачу иска от своего имени, однако по тем или иным соображениям может не желать им воспользоваться (или же субъект может вовсе не обладать таким правом). Во втором случае злоупотребление направлено против лица - обладателя права на предъявление иска, и недобросовестная подача иска преследует цель причинить вред именно его интересам. Неправильно считать, что предъявление искового требования всегда способно принести истцу только определенные блага и преимущества. Истец может быть вовсе не заинтересован в их приобретении в силу определенных личностных причин. Кроме того, получение блага в юридической сфере может обернуться потерями для истца в моральной сфере (ухудшение отношений с родственниками, близкими, с начальством; приобретение репутации склочника и т.п.). Таким образом, предъявление иска - это исключительное право истца, имеющего равным образом право на непредъявление иска, а также право на отказ от иска.

Судья прекращает производство по делу или отказывает в принятии искового заявления, когда оно предъявлено в защиту прав, свобод и охраняемых законом интересов другого лица государственным органом, органом местного самоуправления, организацией или гражданином, которые согласно ГПК и другим федеральным законам не имеют такого права (п. 1 ч. 1 ст. 134, абз. 2 ст. 220 ГПК). При подготовке гражданского дела к судебному разбирательству судья при наличии обоснованных сомнений должен убедиться в том, что исковое заявление действительно исходит от лица, его подавшего. ГПК предписывает судье при начале рассмотрения дела по существу выяснить, поддерживает ли истец свои требования (ст. 172 ГПК). Кроме того, целесообразно наделить суд правом при возникновении сомнений в подлинном волеизъявлении истца на подачу иска обязать его лично явиться в судебное заседание и разрешить возникшие сомнения. В необходимых случаях суд также должен обладать правом осуществления дополнительной проверки полномочий представителя лица (например, правом направить запрос в организацию, удостоверившую доверенность).

Иск с пороком требования в целом имеет место в случаях, когда само исковое требование является несостоятельным вследствие его дублирования в другом суде (в настоящее время или в прошлом).

В судебной практике встречаются случаи, когда недобросовестный истец подает сразу несколько исков в различные суды (множественный иск) либо предъявляет иск, который ранее уже был рассмотрен и разрешен судом (повторный иск). Возможность предъявления множественного иска обычно обусловлена недобросовестным использованием истцом правил альтернативной подсудности, а при подаче повторного иска расчет недобросовестного лица направлен только на неосведомленность судьи, рассматривающего дело, относительно ранее состоявшихся судебных актов. Истец, по выражению Б.С. Антимонова и С.Л. Герзон, "не прочь забыть о том, что ему суд уже отказал в иске и пытается предъявить тождественный иск снова, выждав лишь некоторый срок".*(399) В итоге возникает ситуация, когда по одному и тому же вопросу имеется несколько судебных актов зачастую противоположного содержания. Как пишут по этому поводу в прессе, "кто быстрее из конфликтующих сторон добежит с исполнительным листом до вожделенного объекта собственности, тот и будет править бал".*(400) Подобные злоупотребления встречаются также при подаче в российский суд иска, который был ранее рассмотрен или находится на рассмотрении в иностранном суде.*(401)

Такие злоупотребления могут иметь скрытый характер. Так, в следующем примере лицо недобросовестно варьирует виды судопроизводства, пытаясь разрешить по существу один и тот же спор. Решением мирового судьи от 14 января 2003 г. Управление Пенсионного фонда РФ в Куйбышевском районе г. Самары обязано назначить и выплачивать Д. пенсию по выслуге лет с 14 января 2003 г. Надзорная инстанция, отменяя состоявшееся решение, сделала вывод о том, что Д. по существу обжаловала отказ Управления Пенсионного фонда РФ в назначении ей пенсии по выслуге лет. Данная категория дел мировому судье не подсудна. Кроме того, решением Куйбышевского районного суда г. Самары от 29 ноября 2001 г. Д. уже было отказано в удовлетворении ее жалобы на отказ Управления Пенсионного фонда в назначении ей пенсии за выслугу лет. Таким образом, мировой судья был обязан отказать в принятии данного заявления.*(402)

Гражданское процессуальное законодательство содержит действенные механизмы предотвращения подобных случаев и обязывает суд отказывать в принятии заявлений по уже разрешенным ранее спорам (п. 2 ч. 1 ст. 134 ГПК) либо прекращать производство по делу (абз. 3 ст. 220 ГПК). Исключительность судебного решения, а также существующие методики определения тождественности исков путем анализа их структурных элементов препятствуют недобросовестным истцам неоднократно требовать рассмотрения судом одного и того же дела.

Некоторые злоупотребления процессуальным правом при предъявлении иска в суд имеют непосредственно процессуальный характер, а другим присуща материально-правовая природа. Подача иска для заведомо неосновательного приобретения материальных выгод и преимуществ, для причинения вреда другому лицу, подача иска при заведомом отсутствии действительного нарушения прав истца и др. свидетельствуют о понимании иска в материальном смысле. Подача же иска лицом, не имеющим такого права, в защиту чужих интересов, предъявление встречного иска ответчиком с целью блокировать рассмотрение первоначального иска либо с другими не правовыми целями более характеризуют процессуальную сторону искового требования. При материальных злоупотреблениях искажается цель права на предъявление иска; при процессуальных злоупотреблениях страдает сам порядок реализации права на предъявление иска.

Есть старый юридический анекдот еще царских времен. Разговор купца и юриста:

«-Скажите, я имею право?

- Да, имеете.

- А могу?

- Нет. Не можете».

Злоупотребление правом – частный случай положения, когда у лица есть право, но воспользоваться лицо этим правом не может. То самое «нет, не можете». Почему? В рассматриваемом далее случае (случаях) и в том виде, как норма сформулирована в ГК РФ (ст.10) - – потому, что лицо пытается использовать свое право во вред другому лицу. Это классика. Но есть и другие случаи, не столь очевидные и более спорные. О чем и поговорим.

Истоки

Норма, посвященная злоупотреблению правом, была записана в ГК РФ еще в 1994 г. – в самой первой редакции: «Статья 10. Пределы осуществления гражданских прав

1. Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.

2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права.

3. В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются.»

Итак, норма существует. Практики поначалу было мало. Судьи считали ст. 10 чем-то экзотическим, применяли редко и осторожно. Как правило, в тех случаях, когда из материалов дела однозначно следовало, что сторона злоупотребляет правом и пришла в суд не за защитой нарушенного права, а, скажем, неосновательно обогатиться за счет ответчика. К примеру, еще раз взыскать долг, который за ответчика и так уже заплатило третье лицо. В такой ситуации суд совершенно справедливо отказывает в иске, исключительно на основании п. 2 ст. 10 ГК РФ. Этот случай рассмотрен в п. 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 15.01.1998 № 27 и, можно сказать, стал прецедентом .

Частный случай подтверждает общее правило. Статью 10 применяли хоть и редко, но применяли. Страна у нас большая. Поэтому практика постепенно накапливалась, накапливалась… и через десять лет вылилась в информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 ГК РФ».

Вот тогда о статье вспомнили и стороны, и судьи. Стороны, особенно ответчики, уловили тенденцию и начали в отзывах писать о злоупотреблении правом. Даже там, где злоупотребления правом нет и в помине, ответчик на всякий случай пишет – а вдруг пройдет. Что-то вроде: «истец заявил такое требование – злоупотребляет правом, однозначно. Просим отказать в иске по п. 2 ст. 10».

В связи с вышесказанным, с точки зрения практики, хотим рассмотреть ст. 10 ГК РФ как инструмент защиты ответчика от злоупотребления правом со стороны истца.

С точки зрения теории особо интересуют формы злоупотребления правом. Почему? Потому что этот вопрос не проработан. Была попытка написать монографию на тему «Злоупотребление правом в гражданском праве России» . Но, как верно подметили читатели, «В заключение мы вынуждены задать закономерный вопрос: насколько может быть необходима и актуальна еще одна работа, посвященная описанию шиканы – важной, но все же не так часто встречающейся разновидности злоупотребления?

На наш взгляд, гораздо плодотворнее исследовать в этой области то, что еще не получило какого-либо внятного объяснения и, что очень важно, применения на практике. Речь идет о том, что ст. 10 ГК РФ называет иными формами злоупотребления» .

Вот и исследуем, поэтому хочется рассмотреть те самые другие формы злоупотребления правом, которые не указаны в законе, но существуют на практике.

Материальное и процессуальное

Если подойти глобально, все случаи злоупотребления правом можно разделить на две большие группы: злоупотребление правом материальным и злоупотребление процессуальными правами.

В данной статье речь пойдет в основном о злоупотреблении правом материальным, хотя злоупотребление процессуальным правом тоже встречается. И возможно, процессуальными правами злоупотребляют чаще, нежели материальными.

К примеру:

«Вывод судов о том, что требования истца об обязании ответчика расторгнуть договоры с арендаторами, ведущими коммерческую деятельность, аналогичную коммерческой деятельности арендатора на территории ТЦ "ЗигЗаг", и не заключать указанные договора в дальнейшем в течение срока действия краткосрочного и долгосрочного договоров с истцом, не подлежат удовлетворению, также являются правомерными, поскольку такой способ защиты не предусмотрен ст. 12 Гражданского кодекса РФ и его реализация затрагивает интересы неопределенного круга иных хозяйствующих субъектов, тогда как в силу ст. 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции» .

В этом примере истец злоупотребил процессуальными правами в том смысле, что сформулировал исковые требования заведомо в расчете на злоупотребление правом, что верно отметил и пресек суд.

И это – капля в море. Практика знает множество случаев злоупотребления именно процессуальными правами. К примеру, подача заведомо фальсифицированного иска с такими же доказательствами или подача иска исключительно с целью приостановить рассмотрение другого дела, и так далее.

Злоупотребление же материальным правом встречается гораздо реже. Оно хорошо проработано в теории, но на практике возникают… скажем так, интересные коллизии. Но обо всем по порядку.

Формы злоупотребления правом

Выше прозвучало – «шикана». Шикана – конструкция, знакомая еще по римскому праву. Она означает «использование права с единственной целью причинить вред другому лицу». Закреплена в п. 1 ст. 10 ГК РФ практически дословно.

В следующем абзаце ст. 10 ГК РФ находим еще две формы злоупотребления правом: «Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке».

Получается, в ГК РФ названы три формы злоупотребления правом. Какие могут быть еще? Еще две можно найти в Концепции развития гражданского законодательства РФ (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009, далее – Концепция):

«2.2. Целесообразно воспринять опыт судебной практики и детализировать в статье 10 ГК РФ понятие иных форм злоупотребления правом, отнеся к их числу заведомо или очевидно недобросовестное поведение субъекта права, действия в обход закона (императивных норм) и т.п.

Эта статья ГК РФ может быть также дополнена положением о том, что никто не может извлекать выгоды из своего незаконного или недобросовестного поведения.

В случае несоблюдения правил о недопущении злоупотребления правом лицо, потерпевшее от такого злоупотребления, должно иметь право на возмещение причиненных ему убытков в порядке, предусмотренном статьями 15, 1064 ГК РФ».

Итак, еще две формы. Что еще? Больше источников нет, только практика. Кубометры судебной практики, которые пришлось перерыть, чтобы найти иные формы злоупотребления правом, встречающиеся в реальной жизни. Если свести все воедино, то помимо названых в ГК РФ можно выделить шесть форм злоупотребления правом (выделены формы, в скобках – источник):

1. заведомо или очевидно недобросовестное поведение субъекта права. (Концепция);/p>

2. действия в обход закона (императивных норм) (под большим вопросом, но раз в Концепции есть, стоит рассмотреть – но вряд ли согласиться);

3. двойное требование по одному обязательству (из практики);

4. злоупотребление правом в виде бездействия (из практики);

5. распоряжение правом с незаконной целью (из Концепции, но под вопросом);

6. распоряжение правом незаконными средствами (из Концепции, но под вопросом).

Почему именно такие формы и почему именно столько? В теории права и литературе встречаются и еще. К примеру, «К "злоупотреблению правом в иных формах" следует отнести прежде всего недобросовестную конкуренцию, в том числе: а) распространение ложных, неточных или искаженных сведений, которые могут причинить убытки хозяйствующему субъекту либо нанести ущерб его деловой репутации; б) введение в заблуждение в отношении характера, способа и места производства, потребительских свойств, качества и количества товара или в отношении его производителей; в) некорректное сравнение хозяйствующим субъектом производимых или реализуемых им товаров с товарами, производимыми или реализуемыми другими хозяйствующими субъектами; г) продажа, обмен или иное введение в оборот товара, если при этом незаконно использовались результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, средства индивидуализации продукции, работ, услуг; д) незаконное получение, использование, разглашение информации, составляющей коммерческую, служебную или иную охраняемую законом тайну» .

Теория тем и хороша, что допускает многое. В рамках данного исследования хочется рассмотреть формы злоупотребления правом именно с точки зрения практики, в том числе – практической полезности. Подход прост. Если в судебной практике такая форма злоупотреблением правом встречается – значит, можно уверенно говорить о том, что такая форма существует, и при определенных обстоятельствах ее можно использовать для защиты по схожему делу. Если же та или иная форма злоупотребления правом существует только в трудах теоретиков – то к данному исследованию не относится.

Формы под микроскопом

Теперь о каждой форме подробнее.

1. Заведомо или очевидно недобросовестное поведение субъекта права

Еще раз вспомним определение шиканы – «использование права с единственной целью причинить вред другому лицу». Из определения вытекает вполне закономерный вопрос: а если это право используется во вред, но не ставится цель причинить вред другому лицу (хотя и допускается такая возможность)? Цель, как это принято в предпринимательской деятельности, - извлечь прибыль. При этом сознавая (или не сознавая), что в процессе такой деятельности причиняется (или может быть причинен) вред другому лицу.

Пример. Допустим, лицо взяло в аренду участок земли. Использует по назначению – сажает, удобряет, пашет, собирает – но так, что портится плодородный слой земли, усиливается эрозия почвы и т.д. – от тех же удобрений.

Налицо злоупотребление правом. Но не шикана. Цель-то другая. Не вред, а прибыль. Тогда что? Вероятно, то самое «заведомо или очевидно недобросовестное поведение субъекта права», описанное в Концепции. Недаром статья 10 называется «пределы осуществления гражданских прав».

В примере с участком арендатор пользуется своим правом извлекать полезность из предмета аренды так, что страдает право собственника: был участок хорошего качества (плодородный) – стал плохого (истощился). Поведение арендатора заведомо недобросовестно. Что делать собственнику? Собственник может воспользоваться специальной нормой п. 2 ст. 619 ГК РФ и расторгнуть договор аренды, т.к. арендатор существенно ухудшает имущество.

Если собственник не желает терять арендатора и, соответственно, доходы от аренды, но хочет поставить его на место, то он может воспользоваться и другим способом защиты права – через злоупотребление правом. На основании п. 1 ст. 10 ГК РФ (злоупотребление правом недопустимо) и ст. 12 ГК РФ (в части «восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения») собственник может потребовать обязать арендатора прекратить использование имущества с нарушениями, а также возместить причиненный ущерб.

Что еще можно добавить? М.М. Агарков в свое время предлагал: «Сторонники теории злоупотребления правом должны сформулировать критерий, который укажет суду, в каком направлении он должен пользоваться предоставленным ему правомочием... Как и во всех случаях судейского усмотрения, лицо узнает о границах своего права не заранее из закона, а post factum из судебного решения» .

Можно согласиться в части «post factum из судебного решения», а насчет критерия… Как кажется, критерий можно и не формулировать. И наверное, такой универсальный критерий (или критерии) для всех случаев, где возможно злоупотребление правом, сформировать невозможно.

Лучше отдать этот вопрос на усмотрение суда – сейчас так и есть. И пусть суд решает сам каждый раз по конкретному делу, с учетом конкретных обстоятельств – было злоупотребление правом или нет. Тем более, что на практике так и происходит.

«Пунктом 3 статьи 10 ГК РФ закреплена презумпция разумности и добросовестности действий субъектов гражданского права. Неразумное и недобросовестное поведение приравнивается названным Кодексом к злоупотреблению правом .

Суд обоснованно указал, что нельзя считать добросовестным отказ арендодателя от договора аренды в период, когда арендатор предпринимал действия для регистрации дополнительного соглашения, которым стороны изменили существенные условия договора аренды и продлили срок его действия.

Довод КУГИ о том, что истец мог самостоятельно обратиться в регистрирующий орган с односторонним заявлением о регистрации соглашения, опровергается материалами дела. У истца отсутствовала такая возможность, поскольку все экземпляры оформленного дополнительного соглашения от 24.08.2005, первые экземпляры кадастровых планов и квитанции об уплате государственной пошлины за государственную регистрацию находились у ответчика и истцу не передавались.

Таким образом, решение суда об удовлетворении требования о государственной регистрации дополнительного соглашения от 24.08.2005 № 2 основано на правильном применении норм материального права» .

Обратите внимание на выделенный фрагмент. Интересный вывод. Есть о чем задуматься.

Следующую форму злоупотребления правом мы считаем весьма сомнительной. Но поскольку в Концепции эта форма упомянута, рассмотрим и ее.

2. Действия в обход закона (императивных норм)

Мы бы поостереглись относить «действия в обход закона (императивных норм)» к формам злоупотребления правом. А как же «все, что прямо не разрешено законом – дозволено»? Любой юрист-практик согласится: современный гражданский оборот в нашей стране насчитывает массу сделок, так или иначе направленных на обход некоторых императивных норм закона. Потому мы не торопимся соглашаться с позицией, которая заложена в Концепции – как бомба с тикающим часовым механизмом под несущие опоры здания.

Обоснуем. В силу ст. 153 ГК РФ «сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей».

Таким образом, если «действия в обход закона (императивных норм)» направлены на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, то это сделки. А раз так, действует ст. 169 ГК РФ – «сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна». И где тут злоупотребление правом? Получается, его нет. Потому что фактически «действия в обход закона (императивных норм)» и «сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка» – понятия тождественные.

Опасность вот в чем. Сейчас сомнительную сделку можно оспаривать по ст. 169 ГК РФ. Если Концепция дойдет до реальных изменений в ГК РФ, появится второе основание для оспаривания таких вот сомнительных сделок, второй механизм защиты – злоупотребление правом в форме совершения «действий в обход закона (императивных норм)», что отнюдь не будет способствовать стабильности делового оборота.

3. Двойное требование

Вспомним случай из начала статьи – прецедент и пункт 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 15.01.1998 № 27, который этот прецедент одобрил. Подобных случаев хватает. Общая канва примерно такая. Кредитор не получил исполнение от основного должника по обязательству. Кредитор обращается к гаранту. Гарант оплачивает долг. Кредитору мало. Кредитор второй раз предъявляет требование о взыскании долга, теперь уже к основному должнику. Суд отказывает в иске – злоупотребление правом.

Хотя можно было отказать и по другому основанию.

Есть обязательство. Есть права. Есть обязанности. Надлежащее исполнение прекращает обязательство (п. 1 ст. 408 ГК РФ). Следовательно, когда кредитор получает исполнение за должника от третьего лица, обязательство должника перед кредитором прекращается. Одновременно прекращается и право требования кредитора к должнику. То есть у кредитора нет права требовать что-либо с должника, так как обязательство уже исполнено третьим лицом. Право требования кредитора прекратилось. Права нет. Если же кредитор все-таки обращается в суд с иском о повторном взыскании, то можно и без злоупотреблений правом смело отказывать в иске. Примерно с такой формулировкой: «Отказывая в удовлетворении исковых требований, судебные инстанции пришли к обоснованному выводу о том, что у истца отсутствуют подлежащие судебной защите права или охраняемые законом интересы» .

Казалось бы, все изложенное очевидно. И вряд ли кто-то пойдет в суд повторно взыскивать, когда исполнение уже получено. Тем не менее, в нашей необъятной еще много желающих получить дважды за одно и то же. В том числе и от одного должника по одному обязательству.

К примеру:

«Из материалов дела следует, что решением Арбитражного суда Краснодарского края от 11.06.2008 по делу № А32-2578/2007-32/484 с общества в пользу Клименко Л.Г. взыскана стоимость имущественного пая в размере 118 384 рублей 49 копеек. Таким образом, истица реализовала способ защиты, предусмотренный пунктом 8.1 статьи 41 Закона о сельскохозяйственной кооперации.

Судебные инстанции обоснованно сделали вывод о том, что действующим законодательством не предусмотрена возможность получить стоимость пая и сохранить статус и права члена кооператива и совместное заявление указанных требований является злоупотреблением правом, и на основании пункта 2 статьи 10 ГК РФ отказал в защите принадлежащего истцу права» .

4. Злоупотребление правом в виде бездействия

В свое время, в далеком 1996-ом году, высшие суды дали такое толкование: «При разрешении споров следует иметь в виду, что отказ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом (статья 10), в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам.

В мотивировочной части соответствующего решения должны быть указаны основания квалификации действий истца как злоупотребление правом» .

Но жизнь идет вперед. С тех пор деловой оборот стал шире и сложнее, отношения сторон – разнообразнее и многостороннее. Поэтому если раньше высшие суды толковали злоупотребление правом как действие, то теперь практика знает форму злоупотребления правом через бездействие.

К примеру:

«Оценив действия ООО "Техгарант", суд правомерно пришел к выводу о том, что в рассматриваемой ситуации заявитель допустил злоупотребление своими правами, хотя и не имеющее целью причинить ущерб интересам других лиц, но объективно причиняющее им вред, выразившийся в длительном неосвоении земельного участка , и потому обоснованно отказал в удовлетворении требования о признании незаконными действий по установлению срока разрешения на строительство до 08.02.2008» .

Получается, если у лица есть право, и оно его не использует – то уже злоупотребляет? Как видим, да – если из-за неиспользования права причинен вред другому лицу.

Другой пример:

«В этой ситуации апелляционный суд обоснованно применил статью 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, не допускающую злоупотребление правом в каких-либо формах.

В данном случае истец, имея право требовать от ответчика доказательств возникновения дефектов товара вследствие его ненадлежащего использования, но не совершив необходимых действий, обеспечивающих ответчику исполнение его обязанности, злоупотребил правом .

Вывод апелляционного суда в этой части не означает переложение бремени доказывания с продавца на покупателя, но влечет отказ в защите принадлежащего истцу права в силу части 2 статьи 10 Кодекса» .

Исходя из новейшей практики, получается, что злоупотребление правом – не обязательно действие. Злоупотребить правом можно и путем бездействия.

5. Распоряжение правом с незаконной целью (из практики, под вопросом)

6. Распоряжение правом незаконными средствами (из практики, под вопросом)

Эти формы известны в теории давно. Раскрываются они так: «Достаточно распространенной формой злоупотребления правом является реализация предоставленных им возможностей недозволенными средствами .

Например, закон закрепляет за автором право на имя, одной из допустимых форм реализации которого является опубликование произведения под псевдонимом. Если, однако, в качестве псевдонима автором будет сознательно избрано имя, способное ввести публику в заблуждение, такое использование права следует квалифицировать как злоупотребление им.

Злоупотреблением правом может быть признано использование субъектом недозволенных средств его охраны . Так, если собственник имущества в целях предохранения его от кражи применяет такие средства, которые представляют смертельную опасность для окружающих, он выходит за рамки предоставленных ему законом возможностей и, следовательно, злоупотребляет правом.

В качестве злоупотребления правом следует расценивать действия тех субъектов, которые намеренно закладывают какие-либо дефекты в заключаемые ими договоры и иные исходящие от них документы с целью последующей ссылки на них в случае необходимости.

Так же следует квалифицировать действия тех лиц, которые сознательно вводили своих контрагентов в заблуждение относительно тех или иных обстоятельств, например, длительное время признавали определенные факты, а затем вдруг заявили обратное» .

Мы объединили две формы в один пункт, потому что обе они пришли из практики одновременно. По странному стечению обстоятельств в свое время два разных ФАС, двух разных округов, независимо друг от друга… вдруг отметили две формы злоупотребления правом.

Первый ФАС:

«В абзаце 1 пункта 1 статьи 10 ГК РФ установлен запрет на действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах, при нарушении которого суд в силу пункта 2 данной статьи может отказать лицу в защите права.

По смыслу принципа недопустимости злоупотребления правом, каждый субъект гражданских прав волен свободно осуществлять права в своих интересах без превышения пределов дозволенного гражданским правом распоряжения своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, дабы не нарушать при этом права и интересы других лиц» .

Второй ФАС:

«Злоупотребление гражданским правом заключается в превышении пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами , нарушая при этом права и законные интересы других лиц» .

Потом подтянулись и остальные.

В постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 18.06.2009 по делу № А63-9403/2006 читаем: «Злоупотребление гражданским правом заключается в превышении пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, нарушая при этом права и законные интересы других лиц.

Обращение предпринимателя с настоящим заявлением продиктовано намерением защитить свои права и законные интересы (статья 4 АПК РФ).

Поэтому оснований считать, что заявитель злоупотребляет своим правом на судебную защиту (т.е. действует с превышением пределов дозволенного гражданским правом осуществления правомочий посредством использования их с незаконной целью или незаконными средствами), не имеется».

По состоянию на сегодняшний день ФАС Северо-Кавказского округа вынес семь отказных постановлений, в которых жестко пресекал все попытки ответчиков ссылаться на злоупотребление правом. Решения двух ФАС, которые мы привели в начале статьи как пример перехода теоретических положений в практику – тоже отказные. По другим округам – еще 10 решений, и все как на подбор – отказные.

Один лишь пример:

«Злоупотребление гражданским правом заключается в превышении пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами , нарушая при этом права и законные интересы других лиц.

Обращение Теруправления с исковыми требованиями продиктовано намерением защитить права и законные интересы собственника – Российской Федерации и оснований считать, что оно с умыслом или в иной форме злоупотребляет своим правом на судебную защиту, по смыслу статьи 10 Гражданского кодекса РФ, не имеется» .

Отсюда следует два вывода.

Первый. Парадоксально, но всякий раз, когда суд показывает глубокое знание теории и вспоминает об этих двух формах злоупотребления правом – «путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами» , следует железный отказ в применении ст. 10 ГК РФ. Забавно…

Возможно, где-то и есть другая практика, но мы не нашли ни единого положительного решения. Увы, но чтобы суд установил злоупотребление правом в рассматриваемых двух формах, а потом удовлетворил иск, и чтобы решение устояло в последующих инстанциях – такого нет.

Отсюда неизбежен второй вывод. Эти две формы злоупотребления правом существуют пока лишь в теории. Практическая ценность – ноль. Возможно, когда-нибудь все изменится и появится положительная практика, но пока они служат лишь для наработки на отказ. Приятно, что суды помнят, что существуют и такие формы злоупотребления правом, но все-таки хотелось бы дождаться их применения на практике.

Злоупотребление правом с точки зрения процесса

В заключение хотелось бы бегло рассмотреть, что думают суды о ст. 10 ГК РФ с точки зрения процесса.

«Суд вправе по своей инициативе отказать в защите права злоупотребляющему лицу, что прямо следует из содержания пункта 2 статьи 10 ГК РФ».

Судьи другого округа высказались подробнее:

«С учетом императивного положения закона о недопустимости злоупотребления правом, возможность квалификации судом действий лица как злоупотребление правом не зависит от того, ссылалась ли другая сторона спора на злоупотребление правом противной стороной .

Суд вправе по своей инициативе отказать в защите права злоупотребляющему лицу, что прямо следует и из содержания пункта 2 статьи 10 ГК РФ».

И вполне закономерный вывод сделал ФАС нашего округа:

«Согласно пункту 2 этой статьи названного Кодекса (т.е. п. 2 ст. 10 ГК РФ) в случае установления того, что лицо злоупотребило своим правом, суд может отказать в защите принадлежащего ему права.

Злоупотребление правом как средство правовой защиты

Как показывает все та же практика, злоупотребление правом – средство правовой защиты, прежде всего, ответчика. И есть редкие дела, когда единственный довод ответчика – злоупотребление правом, довод обоснован, и суд этот довод принимает. После чего истцу отказывают в иске только по одному этому основанию.

Вот прекрасный пример такой защиты:

«Управление по имущественным и градостроительным отношениям администрации города Пензы, г. Пенза, обратилось в Арбитражный суд Пензенской области с иском о понуждении общества с ограниченной ответственностью "Ледяной дом", г. Пенза, возвратить истцу по акту приема-передачи земельный участок, площадью 25,0 кв. м, с кадастровым номером 58:29:03013004:112, расположенный по адресу: г. Пенза, ул. Кижеватова, 3.

Решением Арбитражного суда Пензенской области от 28.12.2009 исковые требования оставлены без удовлетворения.

Постановлением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.03.2010 решение Арбитражного суда Пензенской области от 28.12.2009 оставлено без изменения.

Судами установлено, что ООО "Ледяной дом" занимается производством мороженого и реализует его через собственную розничную торговую сеть.

Предписанием от 26.03.2009 № 3-09/04-2009 комиссия Пензенского Управления Федеральной антимонопольной службы России запретила Комитету по управлению муниципальным имуществом города Пензы совершать действия, направленные на вытеснение с рынка ООО "Ледяной дом".

Вступившим в законную силу постановлением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.05.2009 по делу № А49-2737/2009 Комитету отказано в удовлетворении заявления о признании незаконным предписания Пензенского Управления Федеральной антимонопольной службы России от 26.03.2009.

При этом судом было указано, что на рынке производства мороженого в городе Пензе имеются всего два производителя: открытое акционерное общество "Пензахолод" и ООО "Ледяной дом". Немотивированный отказ от 24 договоров аренды земельных участков, в том числе спорного договора аренды, создает препятствия в деятельности ООО "Ледяной дом" и ведет к ограничению конкуренции при реализации мороженого на территории города Пензы.

Действия истца, выраженные в виде немотивированного отказа от договора аренды земельного участка № 300/08 без предоставления в аренду других участков, правомерно расценены судами как злоупотребление правом.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия считает обжалуемые решение Арбитражного суда Пензенской области от 28.12.2009 и постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.03.2010 законными и не подлежащими отмене» .

Это – редкое и счастливое исключение. Обычно применить п. 2 ст. 10 ГК РФ как самостоятельное основание для отказа в иске тяжело, так как ст. 65 АПК РФ и состязательность (стороны обязаны доказывать обстоятельства, на которые ссылаются) никто не отменял. И ответчик, чтобы добиться отказа в иске, упирается в бремя доказывания: «Бремя доказывания лежит на лице, утверждающем, что управомоченный употребил свое право исключительно во зло другому лицу» .

Таким образом, ответчик должен доказать, что истец злоупотребил правом, что не всегда возможно. Даже если истец и злоупотребил правом, у ответчика может не быть доказательств этого злоупотребления.

Поэтому злоупотребление правом как способ правовой защиты, в том виде, в котором он сейчас закреплен в ГК РФ, нельзя назвать безотказным средством правовой защиты именно из-за сложностей доказывания. Строить защиту по делу, уповая только на п. 2 ст. 10 ГК РФ, – мягко говоря, шатко и ненадежно.

Заключение будет коротким. Формы названы. Практика рассмотрена. В теории права можно писать что угодно, но теперь вы знаете, что встречается и работает в жизни, а что так и остается в Концепции и литературе.

Если доживем до внесения изменений в ст. 10 ГК РФ, можно будет продолжить этот разговор. Особенно интересно, во что превратятся на практике «действия в обход закона (императивных норм)»… и будут ли применяться формы № 5 и № 6 (распоряжение правом с незаконной целью, распоряжение правом незаконными средствами).

Тарасенко Ю.А., Ястржембский И.А. Рецензия на работу С.Д. Радченко «Злоупотребление правом в гражданском праве России» // Вестник гражданского права. 2010. № 2. С. 289 - 303.

Постановление ФАС Московского округа от 10.02.2010 № КГ-А40/15571-09 по делу № А40-26049/09-85-196.

Бесплатный телефон Юриста Москва +7 (499) 703-51-48 юрист СПБ +7 (812) 309-42-67

Еще несколько лет назад нормы о злоупотреблении правом не часто применялись судами.

Однако с ростом популярности доменных споров все чаще в мотивировочной части судебных решений можно было увидеть вывод о злоупотреблении правом со стороны ответчика и о недобросовестной конкуренции (см. юридическую новость по оценке недобросовестной конкуренции при использовании доменных имен), даже если требованием истца было защитить права на товарный знак.

Суды, разумеется, осознавали, что столь широкое применение статьи 10 Гражданского кодекса и констатация злоупотребления правом, как описано в нашей статье Средство индивидуализации и средство идентификации (часть о злоупотреблении правом), недопустимо. Однако применяли ее в целях восстановления справедливости, как они ее видели. Вот только путь нарушения норм закона в целях восстановления справедливости – ошибочный путь, который ни в коей мере нельзя поддерживать.

В итоге обсуждения вокруг злоупотребления правом привели к тому, что с 01.03.2013 вступит в силу новая редакция статьи 10 Гражданского кодекса:

Злоупотребление правом (новая редакция)

Статья 10 Гражданского кодекса. Пределы осуществления гражданских прав

1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.

2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.

4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.

5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Понятие "злоупотребления правом" теперь дано в более четких формулировках и с приведением дополнительных примеров. Действиями, признаваемыми злоупотреблением правом, считаются:

• осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу,
• действия в обход закона с противоправной целью,
• заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав.

Появилось понятие "действия в обход закона ". Оно не бесспорнее, чем "злоупотребление правом". Провести четкую грань между обходом закона и законным поведением как минимум крайне затруднительно. Если предприниматель, изучив законодательство нескольких стран, принимает решение, что наши нормы права и, что еще важнее, их применение в судах не защищают его интересы в достаточной степени, ненадежны, то он вправе организовать свой бизнес или заключить сделку так, чтобы минимизировать свои предпринимательские риски, в том числе выбрать применимое право (что прямо допускается российским законодательством при заключении международных сделок). При этом выборе, безусловно, предприниматель действует осознано с целью уйти от российского права. Можно ли сказать, что он "обходит" закон? Да. Но нарушает ли он его? Нет.

В ряде случаев избежать констатации злоупотребления правом поможет добавление в новой редакции нормы Гражданского кодекса, что обход закона должен быть "с противоправной целью", но и это понятие крайне не определенное. Установить истинную цель действий непросто, практически невозможно, а вот навязать ее в наших судах могут легко, особенно в гражданском процессе, где по умолчанию уровень доказывания ниже, чем в уголовном процессе.

Предположим, российское агентство заключает договор с американской моделью. По праву США модель вправе продать права на использование ее внешности (по аналогии с авторскими лицензионными договорами). А по нашему праву право на изображение – неимущественное и предметом распоряжения быть не может (подробнее про природу права на изображение). Можно ли сказать, что российское агентство обошло закон? Да. Есть ли противоправная цель? Вполне возможно, есть умысел. Так, российский юрист справедливо порекомендовал клиенту подчинить заключаемый договор американскому праву, т.к. такая сделка по американскому закону будет гораздо надежнее, однако условия сделки не соответствуют прямой норме ст. 152.1 Гражданского кодекса. Значит ли это, что цель противоправна? Значит ли это, что модель сможет оспорить условия сделки при использовании ее изображения на территории России. В противном случае ее правовое положение будет отличаться от положения граждан, в отношении которых российскому агентству не удастся применить американское право.

Заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав . Недобросовестность – очень оценочное понятие, которое можно легко подгонять под конкретный случай. И если понятие "недобросовестной конкуренции" раскрывается в международных договорах, в законе, только ей посвященной, то "недобросовестное осуществление гражданских прав" нигде не раскрывается, не уточняется.

Вопросов много. Норма о злоупотреблении правом стала еще менее однозначной. Сделать так, чтобы все были довольны, конечно, не получится. Очевидно, однако, что законодатель наделил российские суды еще большим усмотрением, что повлечет еще большую непредсказуемость в российском гражданском обороте.

Вопрос применяемых способов защиты права при злоупотреблении правом (собственно, один из самых важных вопросов) так и остался неразрешенным. С одной стороны, п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса запрещает злоупотребление правом. Казалось бы, можно требовать запрещения действий, являющихся злоупотреблением правом. Однако п. 2 ст. 10 прямо предусматривает, что может делать суд, если требования статьи нарушаются, а именно: отказать в защите права лицу, которое им злоупотребляет, а также применить иные меры, прямо предусмотренные законом (такие меры поправками не введены). Таким образом, как представляется, суд по-прежнему не может удовлетворить иск на том основании, что ответчик злоупотребляет своим правом, суд может лишь отказать истцу, просящего о защите его права, если истец им злоупотребляет.

Наконец, не ясно, зачем в статье появился п. 4, позволяющий взыскать убытки в случае нарушения права, ведь такой способ защиты прямо предусмотрен, в частности, в п. 1 ст. 15 Гражданского кодекса.